Это сражение на Западе называют танковая Цусима.У нас же оно известно как танковое сражение под Дубно,Луцком,Броды.
Самое,на тот момент, крупное танковое сражение.В сражении принимало 3300 танков.2500 с нашей стороны и 800 с немецкой.
Сражение проходило с 23 по29 июня 1941 года.Ход битвы.
В результате наступления немецкой группы армий Юг к 23 июня на ровненском направлении между советскими 5 и 6 армиями образовался разрыв шириной в пятьдесят километров.В разрыв немедленно устремились соединения первой танковой группы под командованием генерал-полковника Клейста.Создалась угроза глубокого прорыва немецких войск и охвата ими с севера основных сил Юго-Западного фронта.
С целью ликвидации этой угрозы и ликвидации ударной группировки противника командование Юго-Западного фронта организовало контрудар.Для проведения контрудара были привлечены общевойсковые соединения а также 6 мех.корпусов.
Первыми нанесли удар по флангам вражеской группировки 22,4 и 15 мех.корпус.Затем в сражение были введены 9,19 и 8 мех.корпус,выдвинутые из второго эшелона.
Корпуса вступили в бой после 200,400 километрового марша по частям,не дожидаясь сосредоточения сил и подхода общевойсковых соединений.Еще на марше корпуса понесли большие потери от действий вражеской авиации.Тылы отстали и нормальное обеспечение танков боеприпасам и гсм налажено не было.Ввиду полного превосходства авиации противника авиаразведка осутсвовала.Мех.корпуса воевали фактически в слепую.Что пагубно сказывалось при встречном бое.
26 июня 9 и 19мех.корпус из района Луцка,Ровно,а 8 и 15мех. корпус из района Броды нанесли удар по флангам танковой группировки противника,прорвавшейся к тому времени к Луцку и Дубно.19 корпусу удалось отбросить 11 танковую дивизию противника на 25 километров на Юго-Запад.Однако из за большого превосходства противника в силах и слабого взаимодействия между собой 9 и 19 мех.корпуса были вынуждены к концу 27 июня отойти к Ровно.Танковые бои продолжались здесь до 29 июня.
Более удачными были действия южной ударной группировки наших войск.Особенно отличился 8 мех.корпус.26 июня он подвинулся на 10-20 км,разбив немецкие соединения в районе северней Броды.В связи обострившейся обстоновкой в районе Дубно 27 июня 8 мех.корпусу была поставлена новая задача.Нанести удар из района Берестечко в направлении Дубно.
Разгромив части 16 танковой дивизии противника корпус подвинулся на 30-35 км,вошел в Дубно.Тем самым оказавшись в тылу у 3 моторизованного корпуса противника.На этом наступательные способности корпуса кончились.Немцы ввели в сражение на ровненском направлении 7 свежих дивизии.
Контрудар советских мех.корпусов нанес ощутимые потери немецким войскам.Сорвал план быстрого захвата Киева.Снял угрозу окружения главных сил Юго-Западного фронта.
Танковое сражение под Дубно считается малоизвестной и незначительной страницей истории Великой Отечественной войны, в учебниках истории ему отведено совсем небольшое внимание. Однако историки и эксперты Отечественной войны называют его самой грандиозной и важной танковой битвой.
Данная танковая баталия развернулась практически на второй день Отечественной войны в полосе Юго-Западного фронта поблизости населенных пунктов Дубно, Броды и Луцк. 23 июня 1941 года в советской линии фронта была пробита опасная брешь. Опасность данного разрыва линии обороны заключалась не только в возможности прорыва противника в наш тыл, но также в открытии прямого пути для быстрого броска германской армии на столицу Украины Киев.
Командование Юго-Западного фронта в условиях хаоса и неразберихи, которые царили в нашей стране в первые дни войны, сумело вовремя и реально осознать нависшую над Киевом угрозу и попыталось принять соответствующие меры по ее устранению.
На данном участке фронта в этот период боевых действий у советских войск было значительное преимущество в танках. Киевский военный округ перед началом Отечественной войны считался самым сильным по количеству и оснащенности механизированных машин. В сражении под Дубно приняло участие более 3500 советских танков, с немецкой стороны было выставлено всего 800 боевых машин (танков и самоходок)
Казалось бы, наше преимущество по боевым единицам техники должно было обеспечить нашу победу, однако, на практике грандиозный танковый бой двух механизированных армий оказался провальным для советской стороны.
Тому было несколько объективных причин. Немецкие войска были более мобильны и организованы, у противника была более современная связь, которая позволяла точно координировать все боевые действия и атаки. Советские войска, к сожалению, зачастую действовали хаотично и неорганизованно, без всякой слаженности и согласования. Разрозненность действий особенно ощущались в непоследовательности действий авиации, пехоты и танковых групп. Шли страшные, часто бессмысленные атаки под лозунгом «Нельзя противнику топтать советскую землю!», бои начинались без ожидания сосредоточения танковых корпусов, без создания полноценных ударных группировок, без разведки в рядах противника.
Также историки и военные специалисты утверждают, что второй основной причиной поражения являлась неверная довоенная концепция советских военных учений, что танки не могут воевать с себе подобными. Наши танкисты попросту не владели необходимыми навыками таких боевых действий.
Сражение под Дубно длилось неделю. На протяжении этих тяжелейших и кровопролитных дней были и наши победы и наши поражения. Однако, многие объективные и субъективные преимущества вермахта привели к разгрому советского контрудара по противнику. Большинство разрозненных подразделений попали в окружение, танкистам не хватало целых машин, топлива и боеприпасов. Много оставленной техники досталось противнику почти в неповрежденном виде.
И все же, военные историки почти едины во мнении, что в результате боевых действий под Дубно был полностью сорван вражеский план быстрого прорыва к Киеву и немецкий блицкриг на юго-западном направлении. А еще это был первый урок для немецких войск, которые смогли убедиться на собственной шкуре в стойкости советских воинов, готовых отдать жизни за родную землю.
Когда и где в действительности разыгралось крупнейшее танковое сражение Великой Отечественной войны
и как наука, и как социальный инструмент, увы, подвержена слишком большому политическому влиянию. И нередко случается так, что по каким-то причинам - чаще всего идеологическим - одни события превозносятся, тогда как другие предаются забвению или остаются недооцененными. Так, подавляющее большинство наших соотечественников, как выросших во времена СССР, так и в постсоветской России, искренне считают крупнейшим в истории танковым сражением битву под Прохоровкой - составную часть битвы на Курской дуге. Но справедливости ради стоит отметить, что крупнейшее танковое сражение Великой Отечественной войны в действительности произошло на два года раньше и на полтысячи километров западнее. В течение недели в треугольнике между городами Дубно, Луцк и Броды сошлись две танковых армады общей численностью около 4500 бронированных машин.
Контрнаступление на второй день войны
Фактическим началом битвы под Дубно, которую еще называют сражением под Бродами или битвой за Дубно-Луцк-Броды, стало 23 июня 1941 года. Именно в этот день танковые - в то время их по привычке еще называли механизированными - корпуса Красной Армии, дислоцированные в Киевском военном округе, нанесли первые серьезные контрудары по наступающим немецким войскам. На том, чтобы контратаковать немцев, настоял представитель Ставки Верховного главнокомандования Георгий Жуков. Вначале удар по флангам группы армий «Юг» нанесли 4, 15 и 22 механизированные корпуса, стоявшие в первом эшелоне. А следом за ними к операции подключились выдвинувшиеся из второго эшелона 8, 9 и 19 механизированные корпуса.
Стратегически, замысел советского командования был верным: нанести удар по флангам 1-й танковой группы вермахта, входившей в группу армий «Юг» и рвавшейся к Киеву, чтобы окружить и уничтожить ее. К тому же бои первого дня, когда некоторым советским дивизиям - как, например, 87-й дивизии генерала-майора Филиппа Алябушева - удалось остановить превосходящие силы немцев, давал надежду, что этот замысел удастся реализовать.
К тому же у советских войск на этом участке было существенное превосходство в танках. Киевский особый военный округ накануне войны считался самым сильным из советских округов и именно ему в случае нападения отводилась роль исполнителя главного ответного удара. Соответственно, и техника сюда шла в первую очередь и в большом количестве, и обученность личного состава была самой высокой. Так вот, накануне контрудара в войсках округа, уже ставшего к этому времени Юго-Западным фронтом, насчитывалось ни много ни мало 3695 танков. А с немецкой стороны в наступление шли всего около 800 танков и самоходок - то есть в четыре с лишним раза меньше.
На практике неподготовленное, скоропалительное решение о наступательной операции вылилась в самое крупное танковое сражение, в котором советские войска потерпели поражение.
Танки впервые воюют с танками
Когда танковые подразделения 8-го, 9-го и 19-го мехкорпусов добрались до передовой и с марша вступили в бой, это вылилось во встречное танковое сражение - первое в истории Великой Отечественной войны. Хотя концепция войн середины ХХ века не допускала таких боев. Считалось, что танки - инструмент прорыва обороны противника или создания хаоса на его коммуникациях. «Танки не воюют с танками» - так был сформулирован этот принцип, общий для всех армий того времени. Воевать же с танками должна была противотанковая артиллерия - ну, и тщательно окопавшаяся пехота. А сражение под Дубно напрочь сломало все теоретические построения военных. Здесь советские танковые роты и батальоны шли буквально в лоб на немецкие танки. И - проигрывали.
Тому было две причины. Во-первых, немецкие войска намного активнее и разумнее, чем советские, пользовались всеми видами связи, да и координация усилий различных видов и родов войск в вермахте в тот момент вообще была, к сожалению, на голову выше, чем в Красной Армии. В сражении под Дубно-Луцком-Бродами эти факторы привел к тому, что советские танки действовали зачастую без всякой поддержки и наобум. Пехота просто не успевала поддержать танки, помочь им в борьбе с противотанковой артиллерией: стрелковые подразделения двигались на своих двоих и банально не догоняли ушедшие вперед танки. А сами танковые подразделения на уровне выше батальона действовали без общей координации, сами по себе. Нередко получалось так, что один мехкорпус уже рвался на запад, вглубь немецкой обороны, а другой, который мог бы поддержать его, начинал перегруппировку или отход с занятых позиций…
Горящий Т-34 в поле под Дубно. Источник: Bundesarchiv, B 145 Bild-F016221-0015 / CC-BY-SA
Второй причиной массовой гибели советских танков в битве под Дубно, о которой нужно сказать отдельно, стала их неготовность к танковому бою - следствие тех самых довоенных концепций «танки не воюют с танками». Среди танков советских мехкорпусов, вступивших в битву под Дубно, легких танков сопровождения пехоты и рейдовой войны, созданными в начале-середине 1930-х, было большинство.
Точнее - практически все. По состоянию на 22 июня в пяти советских мехкорпусах - 8-м, 9-м, 15-м, 19-м и 22-м - насчитывалось 2803 танка. Из них средних танков - 171 штука (все - Т-34), тяжелых танков - 217 штук (из них 33 КВ-2 и 136 КВ-1 и 48 Т-35), и 2415 легких танков типа Т-26, Т-27, Т-37, Т-38, БТ-5 и БТ-7, которые можно считать самыми современными. А в составе сражавшегося чуть западнее Бродов 4-го мехкорпуса было еще 892 танка, но современных среди них было ровно половина - 89 КВ-1 и 327 Т-34.
У советских легких танков, в силу специфики возлагаемых на них задач, была противопульная или противоосколочная броня. Легкие танки прекрасный инструмент для глубоких рейдов в тыл противника и действий на его коммуникациях, но легкие танки совершенно не приспособлены для прорыва обороны. Немецкое командование учло сильные и слабые стороны бронетехники и использовало свои танки, которые уступали нашим и качеством, и вооружением, в обороне, сведя на нет все преимущества советской техники.
Сказала свое слово в этом сражении и немецкая полевая артиллерия. И если для Т-34 и КВ она, как правило, была не опасна, то легким танкам приходилось несладко. А против выкаченных на прямую наводку 88-миллиметровых зенитных орудий вермахта оказалась бессильна даже броня новых «тридцатьчетверок». Достойно сопротивлялись им разве что тяжелые КВ и Т-35. Легкие же Т-26 и БТ, как говорилось в отчетах, «в результате попадания зенитных снарядов частично разрушались», а не просто останавливались. А ведь у немцев на этом направлении в противотанковой обороне использовались далеко не только зенитки.
Поражение, которое приблизило победу
И все-таки советские танкисты даже на таких «неподходящих» машинах шли в бой - и зачастую выигрывали его. Да, без прикрытия с воздуха, из-за чего на марше немецкая авиация выбивала почти половину колонн. Да, со слабой броней, которую порой пробивали даже крупнокалиберные пулеметы. Да, без радиосвязи и на свой страх и риск. Но шли.
Шли, и добивались своего. В первые два дня контрнаступления чаша весов колебалась: успехов добивалась то одна сторона, то другая. На четвертый день советским танкистам, несмотря на все осложняющие факторы, удалось добиться успеха, на некоторых участках отбросив врага на 25-35 километров. Под вечер 26 июня советские танкисты даже взяли с боем город Дубно, из которого немцы были вынуждены отойти… на восток!
Подбитый немецкий танк PzKpfw II. Фото: waralbum.ru
И все-таки преимущество вермахта в пехотных частях, без которых в ту войну танкисты могли полноценно действовать разве что в тыловых рейдах, скоро начало сказываться. К концу пятого дня сражения почти все авангардные части советских мехкорпусов были попросту уничтожены. Многие подразделения попали в окружение и были вынуждены сами перейти к обороне по всем фронтам. А танкистам с каждым часом все больше не хватало исправных машин, снарядов, запчастей и топлива. Доходило до того, что им приходилось отступать, оставляя противнику почти неповрежденные танки: не было времени и возможности поставить их на ход и увести с собой.
Сегодня можно встретить мнение, что-де не отдай тогда руководство фронта, вопреки приказу Георгия Жукова, команды перейти от наступления к обороне, Красная Армия, дескать, повернула бы под Дубно немцев вспять. Не повернула бы. Увы, в то лето немецкая армия воевала куда лучше, а ее танковые части имели гораздо больший опыт в активном взаимодействии с другими родами войск. Но свою роль в том, чтобы сорвать выпестованный Гитлером план «Барбаросса», битва под Дубно сыграла. Советский танковый контрудар вынудил командование вермахта ввести в бой резервы, которые предназначались для наступления в направлении Москвы в составе группы армий «Центр». Да и само направление на Киев после этого сражения стало рассматриваться как приоритетное.
А это не укладывалось в давно согласованные немецкие планы, ломало их - и сломало настолько, что темп наступления был катастрофически потерян. И хотя впереди была тяжелая осень и зима 1941-го, свое слово в истории Великой Отечественной войны крупнейшее танковое сражение уже сказало. Это его, сражения под Дубно, эхо через два года гремело на полях под Курском и Орлом - и отзывалось в первых залпах победных салютов…
Битва за Дубно-Луцк-Броды (1941) |
|
Украина, СССР |
|
Победа Германии |
|
Противники |
|
Противники |
|
М. П. Кирпонос |
Герд фон Рундштедт |
Битва за Дубно-Луцк-Броды - одно из крупнейших танковых сражений в истории, проходившее во время Великой Отечественной войны в июне 1941 года в треугольнике городов Дубно-Луцк-Броды. Известно также под названиями битва за Броды, танковое сражение под Дубно, Луцком, Ровно, контрудар мехкорпусов Юго-Западного фронта и т. п. В сражении с обеих сторон приняло участие около 3200 танков.
22 июня после прорыва на стыке 5-й генерала М. И. Потапова и 6-й армий И. Н. Музыченко 1-я танковая группа Клейста выдвинулась в направлении на Радехов и Берестечко. К 24 июня она выходит к реке Стырь. Оборону на реке занимает выдвинувшаяся 131-я мотострелковая дивизия 9-го мехкорпуса генерала Рокоссовского. На рассвете 24 июня 24-й танковый полк 20-й танковой дивизии полковника Катукова из состава 9-го мехкорпуса с ходу атаковал части 13-й немецкой танковой дивизии, захватив около 300 пленных. В течение дня сама дивизия потеряла 33 танка БТ.
На Радзехов выдвинулся 15-й мехкорпус Карпезо без 212-й мотострелковой дивизии, оставленной в Бродах. В ходе столкновений с 11-й танковой дивизией, от воздействия авиации и от технических неисправностей часть танков мехкорпуса была потеряна. Частями было доложено об уничтожении 20 танков и бронемашин и 16 противотанковых орудий немцев. 19-й мехкорпус генерал-майора Фекленко с вечера 22 июня выдвигался к границе, выйдя передовыми частями вечером 24 июня на реку Икву в районе Млынова. Передовая рота 40-й танковой дивизии атаковала переправу немецкой 13-й танковой дивизии. 43-я танковая дивизия мехкорпуса подходила в район Ровно, подвергаясь атакам с воздуха.
Штабом Юго-Западного фронта было принято решение нанести контрудар по немецкой группировке силами всех мехкорпусов и трёх стрелковых корпусов фронтового подчинения - 31-м, 36-м и 37-м. В реальности указанные части находились в процессе выдвижения к фронту и вступали в бой по мере прибытия без взаимной координации. Некоторые части в контрударе участия так и не приняли. Целью контрудара мехкорпусов Юго-Западного фронта был разгром 1-й танковой группы Э. фон Клейста. По войскам 1-й тгр и 6-й армии наносили контрудары 9-й и 19-й мехкорпуса с севера, 8-й и 15-й мехкорпуса с юга, вступив во встречное танковое сражение с 9-й, 11-й, 14-й и 16-й танковыми дивизиями немцев.
24 июня 19-я танковая и 215-я мотострелковая дивизии 22-й мехкорпуса перешли в наступление к северу от шоссе Владимир-Волынский - Луцк с рубежа Войница - Богуславская. Атака оказалась неудачной, лёгкие танки дивизии напоролись на выдвинутые немцами противотанковые орудия. Корпус потерял более 50 % танков и начал разрозненно отходить в район Рожище. Сюда же отошла и 1-я противотанковая артбригада Москаленко, успешно оборонявшая шоссе, но оказавшаяся из-за отхода отрезанной от основных сил. 41-я танковая дивизия 22-го мк не участвовала в контрударе.
Со стороны Луцка и Дубно нанеся с утра 25 июня удар по левому флангу 1-й танковой группы 9-й мехкорпус Рокоссовского и 19-й мехкорпус генерала Н. В. Фекленко отбросили части 3-го моторизованного корпуса немцев на юго-запад от Ровно. 43-я танковая дивизия 19-го мехкорпуса силами 79 танков 86-го танкового полка прорвала оборонительные позиции заслонов немецкой 11-й танковой дивизии и к 6 часам вечера ворвались на окраину Дубно, выйдя к реке Икве.
Из-за отступления на левом фланге дивизии 36-го стрелкового корпуса, а на правом 40-й танковой дивизии оба фланга оказались незащищёнными и части 43-й танковой дивизии по приказу командира корпуса начали отход от Дубно в район западнее Ровно. Немецкая 11-я танковая дивизия, поддержанная левым флангом 16-й танковой дивизии в это время вышла к Острогу, продвинувшись в глубокий тыл советских войск. С юга, из района Броды, на Радехов и Берестечко наступал 15-й мехкорпус генерала И. И. Карпезо с задачей разгромить противника и соединиться с частями 124-й и 87-й стрелковых дивизий, окруженных в районе Войницы и Милятина. 37-я танковая дивизия мехкорпуса во второй половине дня 25 июня форсировала реку Радоставка и продвинулась вперед. 10-я танковая дивизия столкнулась противотанковой обороной и вынуждена была отойти. Соединения корпуса подверглись массированному налёту немецкой авиации, во время которого был тяжело ранен командующий генерал-майор Карпезо. Позиции корпуса начали охватывать с флангов немецкие пехотные части. 8-й мехкорпус генерала Д. И. Рябышева совершив с начала войны 500 километровый марш и оставив на дороге от поломок и ударов авиации до половины танков и часть артиллерии, к вечеру 25 июня начал сосредотачиваться в районе Буска, юго-западнее Бродов.
С утра 26 июня мехкорпус вошёл в Броды с дальнейшей задачей наступать на Дубно. Разведка корпуса обнаружила немецкую оборону на реке Иква и на реке Сытенька, а также части 212-й моторизованной дивизии 15-го мехкорпуса, накануне выдвинутой из Бродов. Утром 26 июня 12-я танковая дивизия генерал-майора Мишанина преодолела реку Слоновку и восстановив мост атаковала и к 16 часам захватила город Лешнев. На правом фланге 34-я танковая дивизия полковника И. В. Васильева разгромила вражескую колонну взяв около 200 пленных и захватив 4 танка. К исходу дня дивизии 8-го мехкорпуса продвинулись в направлении Брестечко на 8-15 км, потеснив части 57-й пехотной и 16-й танковых дивий противника, отошедших и закрепившихся за рекой Пляшевка. Осознав угрозу правому флангу 48-го моторизованного корпуса, немцы перебросили в этот район 16-ю моторизованную дивизию, 670-й противотанковый батальон и батарею 88-мм орудий. К вечеру противник уже пытался контратаковать части мехкорпуса. В ночь на 27 июня мехкорпус получил приказ выйти из боя и начать сосредоточение за 37-м ск.
Командующий 5-й армией генерал-майор М. И. Потапов по распоряжению Военного совета Юго-Западного фронта принял решение с утра 27 июня начать наступление 9-го и 19-го мехкорпусов на левый фланг немецкой группировки между Луцком и Ровно по сходящимся направлениям на Млынов и 36-го стрелкового корпуса на Дубно. Части 15-го мехкорпуса должны были выйти к Берестечко и повернуть на Дубно. За ночь 26-27 июня немцы переправили через реку Икву пехотные части и сосредоточили против 9-го мехкорпуса 13-ю танковую, 25-ю моторизованную, 11-ю пехотную и части 14 танковой дивизии.
Обнаружив перед собой свежие части, Рокоссовский запланированное наступление не начал, сразу сообщив в штаб, что атака не удалась. Против правого фланга корпуса под Луцком начали наступление 298-я и 299-я пехотные дивизии немцев при поддержке танков 14-й танковой дивизии. На данное направление пришлось перебросить советскую 20-ю танковую дивизию, что стабилизировало положение до первых чисел июля. 19-й мехкорпус Фекленко в наступление перейти также не смог. Более того, под ударами немецких 11-й и 13-й танковых дивизий он отошёл на Ровно, а затем на Гощу. При отступлении и под ударами авиации была потеряна часть танков, автомашин и орудий мехкорпуса. 36-й стрелковый корпус был небоеспособен и не имел единого руководства, поэтому в атаку перейти также не смог. С южного направления предполагалась организация наступления на Дубно 8-го и 15-го мехкорпусов с 8-й танковой дивизией 4-го мехкорпуса. В 2 часа дня 27 июня перейти в наступление смогли только наспех организованные сводные отряды 24-го танкового полка подполковника Волкова и 34-й танковой дивизии под командованием бригадного комиссара Н. К. Попеля. Остальные части дивизии к этому времени только перебрасывались на новое направление.
Удар на направлении Дубно стал для немцев неожиданным, и смяв оборонительные заслоны, группа Попеля к вечеру вошла на окраину Дубно, захватив тыловые запасы 11-й танковой дивизии и несколько десятков неповрежденных танков. За ночь немцы перебросили к месту прорыва части 16-й моторизованной, 75-й и 111-й пехотных дивизий и закрыли брешь прервав пути снабжения группы Попеля. Попытки подошедших частей 8-го мехкорпуса пробить новую брешь в обороне не удались и под ударами авиации, артиллерии и превосходящих сил противника ему пришлось перейти к обороне.
На левом фланге, прорвав оборону 212-й моторизованной дивизии 15-го мехкорпуса, около 40 немецких танков вышли к штабу 12-й танковой дивизии. Командир дивизии генерал-майор Т. А. Мишанин отправил им навстречу резерв - 6 танков КВ и 4 Т-34, которым удалось остановить прорыв не понеся при этом потерь, немецкие танковые пушки их броню пробить не смогли.
Наступление 15-го мк оказалось неудачным, понеся большие потери от огня противотанковых орудий, его части переправиться через реку Островку не смогли и оказались отброшенными на исходные позиции по реке Радоставка. 29 июня 15 механизированному корпусу было приказано смениться частями 37-го стрелкового корпуса и отойти на Золочевские высоты в районе Бялы Камень-Сасув-Золочев-Ляцке. Вопреки приказу отход начался без смены частями 37-го ск и без уведомления командира 8-го мк Рябышева, в связи с чем немецкие войска беспрепятственно обошли фланг 8-го мехкорпуса. 29 июня немцы заняли Буск и Броды, удерживаемые одним батальоном 212-й моторизованной дивизии. На правом фланге 8-го корпуса, не оказав сопротивления, отошли части 140-й и 146-й стрелковых дивизий 36-го стрелкового корпуса и 14-й кавалерийской дивизии.
Оказавшийся в окружении у противника 8-й мк сумел организованно отойти на рубеж Золочевских высот, прорвав немецкие заслоны. Отряд Попеля остался отрезанным в глубоком тылу противника, заняв круговую оборону в районе Дубно. Оборона продолжалась до 2 июля, после чего, уничтожив оставшуюся технику, отряд начал пробиваться из окружения. Пройдя по тылам более 200 км группа Попеля и присоединившиеся к ней части 124-й стрелковой дивизии 5-й армии вышли в расположение 15-го стрелкового корпуса 5-й армии. Всего из окружение вышло свыше тысячи человек, потери 34-й дивизии и приданных ей частей составили 5363 человека пропавшими без вести и около тысячи убитыми, погиб командир дивизии полковник И. В. Васильев.
Ударные соединения Юго-Западного фронта провести единое наступление не смогли. Действия мехкорпусов свелись к изолированным контратакам на разных направлениях. Результатом контрударов стала задержка на неделю наступления 1-й танковой группы и срыв планов противника прорваться к Киеву и окружить 6-ю, 12-ю и 26-ю армии Юго-Западного фронта во Львовском выступе. Немецкое командование путём грамотного руководства сумело отразить контрудар и нанести поражение армиям Юго-Западного фронта.
Битва за Дубно-Луцк-Броды (известно также под названиями битва за Броды , танковое сражение под Дубно-Луцком-Ровно , контрудар мехкорпусов Юго-Западного фронта и т. п.) - одно из крупных танковых сражений истории с 23 по 30 июня 1941-го. В нем приняло участие пять мехкорпусов РККА (2803 танков) Юго-Западного фронта против четырех немецких танковых дивизий (585 танков) вермахта группы армий «Юг», объединенных в Первую танковую группу. Впоследствии в бой вступили еще одна танковая дивизия РККА (325) и одна танковая дивизия вермахта (143). Таким образом, во встречном танковом бою сошлись 3128 советских и 728 немецких танков (+ 71 немецкое штурмовое орудие) .
«г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая границу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5 и 6А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 26.6 овладеть районом Люблин. Прочно обеспечить себя с краковского направления.»
24 июня 19-я танковая и 215-я мотострелковая дивизии 22-го мехкорпуса перешли в наступление к северу от шоссе Владимир-Волынский - Луцк с рубежа Войница - Богуславская. Атака оказалась неудачной, лёгкие танки дивизии напоролись на выдвинутые немцами противотанковые орудия. 19-я тд потеряла более 50 % танков и начала отходить в район Торчина. Сюда же отошла и 1-я противотанковая артбригада Москаленко . 41-я танковая дивизия 22-го мк не участвовала в контрударе.
К утру 26.06.1941 г. обстановка была следующей. 131-я сд, отступив ночью из Луцка, занимала фронт от Рожище до Луцка, за её позиции отходили через Рожище войска 19-й тд, 135-й сд и 1аптбр. Луцк занимала немецкая 13-я тд, 14-я тд находилась у Торчина. Далее от Луцка до Торговицы зияла дыра, которую в течение дня должны были заткнуть танковые дивизии 9-го МК, находившиеся утром в р-не Олыка-Клевань. Немцы подвели к Торговице 299-ю пд. От Торговицы до Млынова занимал оборону по реке мотострелковый полк 40-й тд 19-го МК РККА. У Млынова занял оборону стрелковый полк 228 сд 36-го СК РККА, против него действовала немецкая 111-я пд. Танковые полки 40-й тд и пехотный полк 228 сд находились в лесу у Радова в резерве. В районе Погорельцы действовал мотострелковый полк 43-й тд, в районе Младечного стрелковый полк 228 сд. Против них занимала р-н Дубно-Верба немецкая 11-я тд. Далее от Сурмичей до Судобичей зияла дыра, 140-я сд 36-го СК ещё не вышла на этот рубеж. Далее от Судобичей до Кременца обороняется 146-я сд 36-го СК. И в районе Кременца - 14-я кд 5-го КК.
С утра 26.06 немецкие дивизии продолжили наступление. Немецкая 13-я тд с утра отбрасывает части 131 мд за перекрёсток дорог Луцк-Ровно и Рожище-Млынов, и поворачивает на Млынов. Позиции у Луцка передаются 14-й тд. Танковые дивизии Рокоссовского должны были выйти в район прорыва 13-й тд во второй половине дня, а пока дорога оказалась открытой. Двигаясь по ней, 13-я тд во второй половине дня вышла в тылы 40-й тд, которая вела бои с 299 пд у Торговицы и 111-й пд у Млынова. Этот прорыв привёл к беспорядочному отходу 40-й тд и полка 228 сд к Радову и севернее.
11-я тд наступает двумя боевыми группами, танковая группа отбрасывает пехоту 43-й тд и полк 228 сд к Крылову и Радову, занимает Варковичи. Немецкая мотобригада 11-й тд, двигаясь через Сурмичи, встречает юго-восточнее Липы походные колонны 140-й сд, которые не выдерживают внезапного столкновения и в беспорядке отходят к югу, к Тартак. 43-я танковая дивизия 19-го мехкорпуса силами 79 танков 86-го танкового полка прорвала оборонительные позиции заслонов немецкой 11-й танковой дивизии и к 6 часам вечера ворвалась на окраину Дубно, выйдя к реке Икве. Из-за отступления на левом фланге 140-й дивизии 36-го стрелкового корпуса, а на правом 40-й танковой дивизии оба фланга 43-й тд оказались незащищёнными, и части дивизии по приказу командира корпуса начали после полуночи отходить от Дубно в район западнее Ровно. С юга, из района Топоров, на Радехов наступал 19-й тп 10-й тд 15-го мехкорпуса генерала И. И. Карпезо с задачей разгромить противника и соединиться с частями 124-й и 87-й стрелковых дивизий, окруженных в районе Войницы и Милятина. 37-я танковая дивизия мехкорпуса в первой половине дня 26 июня форсировала реку Радоставка и продвинулась вперед. 10-я танковая дивизия столкнулась с противотанковой обороной у Холуева и вынуждена была отойти. Соединения корпуса подверглись массированному налёту немецкой авиации, во время которого был тяжело ранен командующий генерал-майор Карпезо. 8-й мехкорпус генерала Д. И. Рябышева , совершив с начала войны 500-километровый марш и оставив на дороге от поломок и ударов авиации до половины танков и часть артиллерии , к вечеру 25 июня начал сосредотачиваться в районе Буска , юго-западнее Бродов.
С утра 26 июня мехкорпус вошёл в Броды с дальнейшей задачей наступать на Дубно. Разведка корпуса обнаружила немецкую оборону на реке Иква и на реке Сытенька , а также части 212-й моторизованной дивизии 15-го мехкорпуса, накануне выдвинутой из Бродов. Утром 26 июня 12-я танковая дивизия генерал-майора Мишанина преодолела реку Слоновку и, восстановив мост, атаковала и к 16 часам захватила город Лешнев . На правом фланге 34-я танковая дивизия полковника И. В. Васильева разгромила вражескую колонну, взяв около 200 пленных и захватив 4 танка. К исходу дня дивизии 8-го мехкорпуса продвинулись в направлении Берестечко на 8-15 км, потеснив части 57-й пехотной и мотобригаду 16-й танковой дивизий противника, отошедших и закрепившихся за рекой Пляшевка. Танковый полк 16-й тд продолжил наступление в направлении Козин. Немцы направляют в р-н боёв 670-й противотанковый батальон и батарею 88-мм орудий. 212-я мсд РККА не получала приказа на поддержку удара 8-го МК. К вечеру противник уже пытался контратаковать части мехкорпуса. В ночь на 27 июня мехкорпус получил приказ выйти из боя и начать сосредоточение за 37-м ск.
Bundesarchiv B 145 Bild-F016221-0015, Russland, Brennender T-34.jpg
Горящий Т-34 в поле под Дубно.
Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Командующий 5-й армией генерал-майор М. И. Потапов ещё в разгар боёв предыдущего дня, не зная о прорыве 13-й тд у Луцка, отдаёт приказ танковым дивизия 9-го МК, находившимся на тот момент в р-не Новосёлки-Олыка, прекратить движение на запад и повернуть на юг на Дубно. Корпус завершил манёвр только к 2-м часам ночи на 27 июня, заняв исходные для атаки позиции по реке Путиловка. 19-му мехкорпусу утром того же дня также поступил приказ возобновить контрудар со стороны Ровно на Млынови Дубно . Части 15-го мехкорпуса должны были выйти к Берестечко. 26-27 июня немцы переправили через реку Икву пехотные части и сосредоточили против 9-го и 19-го мехкорпусов 13-ю танковую, 299-ю пехотную, 111-ю пехотную дивизии.
Наступление 9 МК захлебнулось после того, как 299 пд, наступая в направлении Острожец- Олыка, атакует открытый западный фланг 35-й тд у Малина. Отход этой дивизии на Олыку поставил под угрозу окружения 20-ю тд, ведущую бои с мотопехотной бригадой 13-й тд в Долгошеях и Петушках. С боями 20-я тд прорывается на Клевань. Танковые дивизии 19 МК не смогли перейти в наступление, и с трудом отбивали атаки танкового полка разведбата и мотоциклетного батальона 13-й тд врага на Ровно. Наша 228 сд, имевшая на 25.06 четверть боекомплекта, после двух суток боёв оказалась без боеприпасов, в полуокружении у Радова при отступлении на Здолбунов подвергалась ударам разведподразделений 13-й и 11-й тд и 111-й пд, при отступлении брошена вся артиллерия. Дивизию от разгрома спасло только то, что 13-я тд и 11-я тд наступали по расходящимся направлениям и не стремились уничтожить эту дивизию. При отступлении и под ударами авиации была потеряна часть танков, автомашин и орудий 19-го мехкорпуса. 36-й стрелковый корпус был небоеспособен и не имел единого руководства (штаб лесами пробирался к своим дивизиям из-под Мизоча), поэтому в атаку перейти также не смог. В р-н Дубно от Млынова подходила 111-я пд. Под Луцком начала наступление 298-я пехотная дивизия немцев при поддержке танков 14-й танковой дивизии.
Предполагалась организация наступления с южного направления, на Дубно, силами 8-го и 15-го мехкорпусов с 8-й танковой дивизией 4-го мехкорпуса. В 2 часа дня 27 июня перейти в наступление смогли только наспех организованные сводные отряды 24-го танкового полка подполковника Волкова и 34-й танковой дивизии под командованием бригадного комиссара Н. К. Попеля . Остальные части дивизии к этому времени только перебрасывались на новое направление.
Наступление 15-го мк оказалось неудачным. Понеся большие потери от огня противотанковых орудий, его части переправиться через реку Островку не смогли и оказались отброшенными на исходные позиции по реке Радоставка . 29 июня 15 механизированному корпусу было приказано смениться частями 37-го стрелкового корпуса и отойти на Золочевские высоты в районе Бялы Камень - Сасув - Золочев - Ляцке. Вопреки приказу, отход начался без смены частями 37-го ск и без уведомления командира 8-го мк Рябышева , в связи с чем немецкие войска беспрепятственно обошли фланг 8-го мехкорпуса. 29 июня немцы заняли Буск и Броды , удерживаемые одним батальоном 212-й моторизованной дивизии. На правом фланге 8-го корпуса, не оказав сопротивления, отошли части 140-й и 146-й стрелковых дивизий 36-го стрелкового корпуса и 14-й кавалерийской дивизии.
Источники
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег"т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег"ь ложись спать. Еще вздг"емнем до утг"а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг"ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
