) (1883-12-10
)
Одесса , Российская империя
Андрей Януарьевич Вышинский (польск. Andrzej Wyszyński ; 10 декабря 1883 года , Одесса - 22 ноября 1954 года , Нью-Йорк) - советский государственный и партийный деятель. Дипломат, юрист, один из организаторов сталинских репрессий .
Отец, выходец из старинного польского шляхетского рода Януарий Феликсович Вышинский, был провизором ; мать - учительницей музыки. Вскоре после рождения сына семья переехала в Баку , где Андрей окончил первую мужскую классическую гимназию (1900).
В 1906-1907 годах Вышинского дважды арестовывали, однако вскоре освобождали за недостаточностью улик. В начале 1908 года был осуждён Тифлисской судебной палатой за «произнесение публично противоправительственной речи».
Отбыл год лишения свободы в Баиловской тюрьме, где близко познакомился со Сталиным ; существуют утверждения, что некоторое время они сидели в одной камере .
По окончании учёбы в университете (1913) преподавал в Баку в частной гимназии русскую литературу, географию и латынь, занимался адвокатской практикой. В 1915-1917 годах помощник присяжного поверенного по Московскому округу П. Н. Малянтовича .
В 1920 году Вышинский вышел из меньшевистской партии и вступил в РКП(б).
В 1920-1921 годах преподаватель Московского университета и декан экономического факультета Института народного хозяйства имени Плеханова.
В 1923-1925 гг. - прокурор уголовно-следственной коллегии Верховного суда СССР. Выступал в качестве государственного обвинителя на многих процессах: Дело «Гукон» (1923); Дело ленинградских судебных работников (1924); Дело Консервтреста (1924).
Выступал как государственный обвинитель на политических процессах. Был представителем специального присутствия Верховного суда по Шахтинскому делу (1928), по делу Промпартии (1930). 6 июля 1928 года 49 специалистов Донбасса были приговорены к различным мерам наказания Верховным судом СССР под председательством Вышинского.
Распространённая легенда, согласно которой Вышинский утверждал, что признание обвиняемого является лучшим доказательством, - действительности не соответствует. В своей главной работе он декларировал обратный принцип:
С другой стороны, было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого как ординарные участники процесса. В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае, считавшейся наиболее серьёзным доказательством, «царицей доказательств» (regina probationum). К этому в корне ошибочному принципу средневекового процессуального права либеральные профессора буржуазного права ввели существенное ограничение: «царицей доказательств» собственное признание обвиняемого становится в том случае, когда оно получено правильно, добровольно и является вполне согласным с другими установленными по делу обстоятельствами. Но если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлечённого к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом.
Поэтому обвиняемый в уголовном процессе не должен рассматриваться как единственный и caмый достоверный источник этой истины. Нельзя поэтому признать правильными такую организацию и такое направление следствия, которые основную задачу видят в том, чтобы получить обязательно «признательные» объяснения обвиняемого. Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и - ещё хуже - единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар всё дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них. Несомненно, следствие может только выиграть, если ему удастся свести объяснения обвиняемого на уровень обычного, рядового доказательства, устранение которого из дела неспособно оказать сколько-нибудь решающего влияния на положение и устойчивость основных установленных следствием фактов и обстоятельств. Это положение, как нам кажется, является одним из важнейших методологических правил, строгое применение которого чрезвычайно облегчает задачи следствия, ускоряет развитие следственных действий и гарантирует следствию значительно больший успех, чем это может быть при отказе от руководства этим правилом.
Однако будучи официальным обвинителем на сталинских политических процессах 1930-х годов , Вышинский считал принцип «сведения объяснений обвиняемого на уровень обычного, рядового доказательства» неприменимым к обвиняемым в участии в заговорах и участии в контрреволюционных организациях по следующим причинам:
Однако не следует это правило понимать абстрактно, отвлекаясь от конкретных особенностей того или другого уголовного дела, особенно же такого, в котором участвует несколько обвиняемых, связанных к тому же друг с другом в качестве сообщников. В таких делах вопрос об отношении к объяснениям обвиняемых, в частности к таким их объяснениям, которыми они изобличают своих сообщников, соучастников общего преступления, должен решаться с учётом всего своеобразия таких дел - дел о заговорах, о преступных сообществах, в частности, дел об антисоветских, контрреволюционных организациях и группах. В таких процессах также обязательна возможно более тщательная поверка всех обстоятельств дела, - проверка, контролирующая самые объяснения обвиняемых. Но объяснения обвиняемых в такого рода делах неизбежно приобретают характер и значение основных доказательств, важнейших, решающих доказательств. Это объясняется самими особенностями этих обстоятельств, особенностями их юридической природы. Какие требования в делах о заговорах следует предъявить к доказательствам вообще, к объяснениям обвиняемых как доказательству в частности? В процессе по делу антисоветского троцкистского центра обвинитель говорил: «Нельзя требовать, чтобы в делах о заговоре, о государственном перевороте мы подходили с точки зрения того - дайте нам протоколы, постановления, дайте членские книжки, дайте номера ваших членских билетов; нельзя требовать, чтобы заговорщики совершали заговор по удостоверению их преступной деятельности в нотариальном порядке. Ни один здравомыслящий человек не может так ставить вопрос в делах о государственном заговоре. Да, у нас на этот счет имеется ряд документов. Но если бы их и не было, мы все равно считали бы себя вправе предъявлять обвинение на основе показаний и объяснений обвиняемых и свидетелей и, если хотите, косвенных улик…». И дальше: «Мы имеем в виду далее показания обвиняемых, которые и сами по себе представляют громаднейшее доказательственное значение. В процессе, когда одним из доказательств являлись показания самих обвиняемых, мы не ограничивались тем, что суд выслушивал только объяснения обвиняемых; всеми возможными и доступными нам средствами мы проверяли эта объяснения. Я должен сказать, что это мы здесь делали со всей объективной добросовестностью и со всей возможной тщательностью». Таким образом, в делах о заговорах и других подобных делах вопрос об отношении к показаниям обвиняемого должен быть поставлен с особой осторожностью как в смысле их признания в качестве доказательства, так и в смысле отрицания за ними этого качества. При всей осторожности постановки этого вопроса нельзя не признать в такого рода делах самостоятельного значения этого вида доказательств.
А. Я. Вышинский… 4 февраля 1936 года направил личное письмо председателю Совнаркома В. М. Молотову, в котором обращал внимание на неправомерность и нецелесообразность действий Особого совещания, год спустя, выступая на Февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б), он резко критиковал действия органов НКВД, возглавлявшегося Г. Ягодой, по расследованию политических дел. Вышинский отмечал незаконные методы принуждения к признанию обвиняемых и невозможность вынесения материалов такого следствия в суды. Основным недостатком в работе следственных органов НКВД и органов прокуратуры Вышинский считал "тенденции построить следствие на собственном признании обвиняемого. Наши следователи очень мало заботятся об объективных доказательствах, о вещественных доказательствах, не говоря уже об экспертизе. Между тем центр тяжести расследования должен лежать именно в этих объективных доказательствах. Ведь только при этом условии можно рассчитывать на успешность судебного процесса, на то, что следствие установило истину.
Правда, ни письмо А. Я. Вышинского В. М. Молотову, ни его выступление на Пленуме, судя по репликам из зала, поддержанное членами Пленума ЦК, не имели практического результата.
Выступал как государственный обвинитель на всех трёх Московских процессах -1938 годов .
Некоторые исследователи считают, что по всей видимости, А. Я. Вышинский, всегда поддерживающий политические решения руководства СССР, в том числе репрессии 1930-х годов (Февральско-мартовский пленум ЦК ВКП (б) 1937 г. идеологически обосновал развёртывание репрессий во всём обществе), выступил с критикой действий Г. Ягоды в связи со скорым исключением того из ВКП(б) и арестом в апреле 1937 года.
На политических процессах 1930-годов обвинительные речи Вышинского отличались особой грубостью, были наполнены резкими высказываниями, оскорбляющими честь и достоинство подсудимых - в частности, по делу троцкистско-зиновьевского террористического центра, делу антисоветского троцкистского центра, делу антисоветского «право-троцкистского блока». Почти все обвиняемые по этим делам впоследствии были посмертно реабилитированы за отсутствием в их действиях состава преступления (Сокольников Г. Я. , Пятаков Г. Л. , Радек К. Б. , Рыков А. И. , Зиновьев Г. Е. , Бухарин Н. И. и др.). Было установлено, что следствие по данным делам опиралось на сфальсифицированные доказательства - самооговоры обвиняемых, получаемые под психологическим и физическим воздействием (пытками).
Вся наша страна, от малого до старого, ждёт и требует одного: изменников и шпионов, продавших врагу нашу Родину, расстрелять как поганых псов!…Пройдёт время. Могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном и чертополохом, покрытые вечным презрением честных советских людей, всего советского народа. А над нами, над нашей счастливой страной, по-прежнему ясно и радостно будет сверкать своими светлыми лучами наше солнце. Мы, наш народ, будем по-прежнему шагать по очищенной от последней нечисти и мерзости прошлого дороге, во главе с нашим любимым вождём и учителем - великим Сталиным - вперёд и вперёд к коммунизму!
В июне-августе 1940 года - уполномоченный ЦК ВКП(б) по Латвии .
С 6 сентября 1940 по 1946 год - первый заместитель наркома иностранных дел СССР. Во время эвакуации НКИД в Куйбышев возглавлял его работу.
12 июля 1941 года Вышинский присутствовал при первом акте, ведущем к созданию антигитлеровской коалиции, - подписании соглашения СССР с Великобританией о совместных действиях в войне против Германии. Принимал участие в конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, проходившей в октябре 1943 года в Москве. По предложению советского правительства, конференция рассмотрела вопросы сокращения сроков войны против гитлеровской Германии и ее союзников в Европе, открытия второго фронта, обращения с Германией и другими вражескими странами в Европе, создания международной организации для обеспечения всеобщей безопасности и др. В частности, было решено создать Европейскую консультативную комиссию и Консультативный совет по вопросам Италии.
В 1944-1945 годах принимал активное участие в переговорах с Румынией, а затем с Болгарией. В феврале 1945 года в качестве члена советской делегации на Ялтинской конференции руководителей трех союзных держав - СССР, США и Великобритании, участвовал в работе одной из ее комиссий. В апреле того же года присутствовал при подписании договоров о дружбе и взаимопомощи с Польшей, Югославией и другими государствами.
Вышинский привез в Берлин текст Акта о безоговорочной капитуляции Германии, ознаменовавший победу в Великой Отечественной войне 9 мая 1945 года (оказывал маршалу Г. К. Жукову правовую поддержку).
Участник Потсдамской конференции в составе советской делегации. В январе 1946 года возглавлял делегацию СССР на первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Летом и осенью 1946 года выступал на пленарных заседаниях Парижской мирной конференции, в комиссии по политическим и территориальным вопросам для Румынии, аналогичных комиссиях для Венгрии и Италии, в Комиссии по экономическим вопросам для Италии, о компетенции губернатора в Триесте, в Комиссии по экономическим вопросам для Балкан и Финляндии, о мирном договоре с Болгарией.
С марта 1946 года заместитель министра по общим вопросам . В -1953 годах , в разгар начального этапа холодной войны и во время войны в Корее - министр иностранных дел СССР.
В 1949 году в своих выступлениях и статьях обличал «рьяного поджигателя войны», «грубого фальсификатора», «гнусного клеветника» в лице того или иного представителя «международного империализма».
Скоропостижно скончался от сердечного приступа в Нью-Йорке , был кремирован , прах помещён в урне в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве .
Андрей Януарьевич отдавал все свои силы, большие знания и талант делу укрепления Советского государства, неутомимо отстаивал интересы Советского Союза на международной арене, с большевистской страстностью борясь за дело коммунизма, за укрепление международного мира и всеобщую безопасность. Он был награждён шестью орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени. От нас ушёл один из виднейших деятелей Советского государства, талантливый советский дипломат и крупный учёный. Он был верным сыном Коммунистической партии, самоотверженным в работе, исключительно скромным и требовательным к себе.
| Внешние изображения | |
|---|---|
| Вышинский
(заметка о смерти) |
|
Оказывается, в тот грознопамятный год в своем докладе, ставшем в специальных кругах знаменитым, Андрей Януарьевич (так и хочется обмолвиться Ягуарьевич) Вышинский в духе гибчайшей диалектики (которой мы не разрешаем ни государственным подданным, ни теперь электронным машинам, ибо для них да есть да, а нет есть нет), напомнил, что для человечества никогда не возможно установить абсолютную истину, а лишь относительную…. Отсюда-самый деловой вывод: что напрасной тратой времени были бы поиски абсолютных улик (улики относительны), несомненных свидетелей (они могут и разноречить).
Был женат (с 1903 г.) на Капитолине Исидоровне Михайловой (1884-1973), в браке родилась дочь Зинаида (1909-1991). Зинаида окончила Московский государственный университет, кандидат юридических наук.
Ключевые послы
(ныне в должности)
Кисляк Мамедов Яковенко Гринин Орлов
ВЫШИНСКИЙ АНДРЕЙ ЯНУАРОВИЧ — Прокурор СССР
Родился 10 декабря 1883 года, Одесса, Российская империя - 22 ноября 1954 года, Нью-Йорк, США) - советский государственный деятель, юрист, дипломат. Прокурор СССР (1935-1939) , министр иностранных дел СССР (1949-1953), постоянный представитель СССР при ООН (1953-1954). Также занимал ряд других должностей.
Член ЦК ВКП(б) (с 1939 года), кандидат в члены Президиума ЦК КПСС (1952-1953). Член ЦИК СССР 7 созыва, депутат Верховного Совета СССР 1-2, 4 созывов.
Доктор юридических наук (1936), профессор, а в 1925-1928 годах ректор Московского государственного университета. Академик АН СССР (1939) . Организатор массовых репрессий.
Отец, выходец из старинного польского шляхетского рода Януарий Феликсович Вышинский, был провизором; мать - учительницей музыки. Вскоре после рождения сына семья переехала в Баку, где Андрей окончил первую мужскую классическую гимназию (1900).
В 1901 году поступил на юридический факультет Киевского университета, но окончил его только в 1913 году (так как исключался за участие в студенческих беспорядках), был оставлен на кафедре для подготовки к профессорскому званию, но отстранен администрацией как политически неблагонадежный. В марте 1902 года отчислен из университета без права повторного поступления, попал под полицейский надзор. Возвратился в Баку, где в 1903 году вступил в меньшевистскую организацию РСДРП.
В 1906-1907 годах Вышинского дважды арестовывали, однако вскоре освобождали за недостаточностью улик. В начале 1908 года был осуждён Тифлисской судебной палатой за «произнесение публично противоправительственной речи».
Отбыл год лишения свободы в Баиловской тюрьме, где близко познакомился со Сталиным; существуют утверждения, что некоторое время они сидели в одной камере.
По окончании учёбы в университете (1913) преподавал в Баку в частной гимназии русскую литературу, географию и латынь, занимался юридической практикой. В 1915-1917 годах помощник у присяжного поверенного округа Московской судебной палаты П. Н. Малянтовича.
После февральской революции 1917 года был назначен комиссаром милиции Якиманского района, тогда же подписал «распоряжение о неукоснительном выполнении на вверенной ему территории приказа Временного правительства о розыске, аресте и предании суду, как немецкого шпиона, Ленина» (см. Пломбированный вагон)
В 1920 году Вышинский вышел из меньшевистской партии и вступил в РКП(б).
В 1920-1921 годах преподаватель Московского университета и декан экономического факультета Института народного хозяйства имени Плеханова.
А. Я. Вышинский (внизу в центре) на сессии ВЦИК, 31 октября 1922 года. Вверху (слева направо): Л. Б. Каменев, В. И. Ленин, Г. Е. Зиновьев
В 1923-1925 гг. - прокурор уголовно-следственной коллегии Верховного суда СССР. Выступал в качестве государственного обвинителя на многих процессах: дело «Гукон» (1923); дело ленинградских судебных работников (1924); дело Консервтреста (1924).
В 1923-1925 годах прокурор уголовно-судебной коллегии Верховного суда РСФСР и одновременно профессор I МГУ по кафедре уголовного процесса.
В 1925-1928 годах ректор Московского государственного университета (тогда - 1-й Московский государственный университет). «Лекции по общим юридическим дисциплинам на младших курсах читал Андрей Януарьевич Вышинский, который был ректором университета. Естественно, тогда и подумать никто не мог, что этот умнейший преподаватель и блестящий лектор превратится в грозного прокурора Союза ССР», - вспоминал бывший тогда студентом МГУ М. С. Смиртюков.
Выступал как государственный обвинитель на политических процессах. Был председателем специального присутствия Верховного суда по Шахтинскому делу (1928), по делу Промпартии (1930) . 6 июля 1928 года 49 специалистов Донбасса были приговорены к различным мерам наказания Верховным судом СССР под председательством Вышинского.
В 1928-1930 годах возглавлял Главное управление профессионального образования (Главпрофобр). В 1928-1931 гг. член коллегии Наркомата просвещения РСФСР. Заведовал учебно-методическим сектором Наркомпроса и замещал председателя Государственного учёного совета.
С 11 мая 1931 года - прокурор РСФСР, с 21 мая того же года также заместитель наркома юстиции РСФСР.
С июня 1933 года - заместитель Прокурора, а с марта 1935 года по май 1939 года - Прокурор СССР.
Выступал как государственный обвинитель на всех трёх Московских процессах 1936-1938 годов.
Некоторые исследователи считают, что по всей видимости, А. Я. Вышинский, всегда поддерживающий политические решения руководства СССР, в том числе репрессии 1930-х годов (февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б) 1937 г. идеологически обосновал развёртывание репрессий во всём обществе), выступил с критикой действий Г. Ягоды в связи со скорым исключением того из ВКП(б) и арестом в апреле 1937 года.
Вся наша страна, от малого до старого, ждёт и требует одного: изменников и шпионов, продавших врагу нашу Родину, расстрелять как поганых псов!…Пройдёт время. Могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном и чертополохом, покрытые вечным презрением честных советских людей, всего советского народа. А над нами, над нашей счастливой страной, по-прежнему ясно и радостно будет сверкать своими светлыми лучами наше солнце. Мы, наш народ, будем по-прежнему шагать по очищенной от последней нечисти и мерзости прошлого дороге, во главе с нашим любимым вождём и учителем - великим Сталиным - вперёд и вперёд к коммунизму!
Во время «Большого террора» 1937-1938 годов Вышинский и нарком внутренних дел Н. Ежов входили в состав Комиссии НКВД СССР и прокурора Союза ССР, которая рассматривала во внесудебном порядке дела о шпионаже в рамках национальных операций НКВД. На практике в центральный аппарат НКВД СССР поступали так называемые альбомы (справки по делам), рассмотрение которых было перепоручено нескольким начальникам отделов (не видевших самих следственных дел). За вечер каждый из них выносил решения по 200-300 делам. Список приговорённых к расстрелу и заключению в ИТЛ затем перепечатывался набело и подавался на подпись Ежову, после чего с курьером отправлялся на подпись Вышинскому. Так, 29 декабря 1937 года Ежов и Вышинский, рассмотрев списки на 1000 лиц латышской национальности, приговорили к расстрелу 992 человека.
Переводчик В. М. Бережков в своей книге писал:
Вышинский был известен своей грубостью с подчинёнными, способностью наводить страх на окружающих. Но перед высшим начальством держался подобострастно, угодливо. Даже в приёмную наркома он входил как воплощение скромности. Видимо, из-за своего меньшевистского прошлого Вышинский особенно боялся Берии и Деканозова, последний даже при людях называл его не иначе как «этот меньшевик»… Тем больший страх испытывал Вышинский в присутствии Сталина и Молотова. Когда те его вызывали, он входил к ним пригнувшись, как-то бочком, с заискивающей ухмылкой, топорщившей его рыжеватые усики.
А. Я. Вышинский (в центре) во время суда над Радеком, Пятаковым и другими
По «делу Тухачевского» 1937 года вместе с наркомом внутренних дел Ежовым Вышинский был автором обвинительного заключения против М. Н. Тухачевского. После внесения правок и изменений обвинительное заключение Вышинского-Ежова было утверждено Сталиным. В ночь на 12 июня 1937 года Тухачевский был расстрелян. В 1956 году Главная военная прокуратура и Комитет государственной безопасности проверили уголовное дело Тухачевского и других вместе с ним осужденных лиц и установили, что обвинение против них было сфальсифицировано.
В 1937-1941 годах - директор Института права АН СССР, ответственный редактор журнала «Советское государство и право».
В 1935-1939 гг. входил в состав секретной комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам. Комиссия утверждала все приговоры о смертной казни в СССР.
31 мая 1939 года на сессии Верховного Совета СССР Вышинский утвержден заместителем председателя СНК СССР. На этом посту курировал культуру, науку, образование и репрессивные органы. Ни один приказ наркома внутренних дел СССР, наркома юстиции СССР, Прокурора СССР, ни одно постановление Пленума Верховного Суда СССР не могло быть утверждено без его распоряжения. Разрешал конфликты внутри репрессивных ведомств. Выступал в качестве одного из основных организаторов крупных уголовно-правовых кампаний в 1940-1944 гг. Ему подчинялись структурные подразделения СНК СССР: сектор административно-судебных учреждений и НКВД (1939-1940), правовой отдел. На посту заместителя Председателя СНК СССР вел сложную интригу по устранению со своих постов В. В. Ульриха и Л. П. Берия. После неудачного начала кампании по трудовым преступлениям (Указ ПВС СССР от 26.06.1940) полномочия Вышинского как куратора репрессивных органов постепенно сокращались. В августе 1944 года покинул пост заместителя Председателя СНК СССР.
С 22 июня 1941 года по 19 января 1949 года председатель новообразованной Юридической комиссии при СНК СССР (сменил его К. П. Горшенин). Частично восстановил своё влияние в годы войны.
Во время Нюрнбергского трибунала фактически руководил советской делегацией. Ежедневно отчитывался о ходе процесса перед Политбюро. Возглавил 10 ноября 1945 года Постоянную комиссию по проведению открытых судебных процессов по наиболее важным делам бывших военнослужащих германской армии и немецких карательных органов, изобличенных в зверствах против советских граждан на временно оккупированной территории Советского Союза. В 1947 году покинул пост председателя комиссии по проведению открытых процессов.
15 февраля 1950 года освобожден от должности главного редактора журнала «Советское государство и право».
В июне - августе 1940 года уполномоченный ЦК ВКП(б) по Латвии.
С 6 сентября 1940 года по март 1946 года первый заместитель наркома иностранных дел СССР. Во время эвакуации НКИД в Куйбышев возглавлял его работу.
12 июля 1941 года Вышинский присутствовал при первом акте, приведшем к созданию антигитлеровской коалиции, - подписании соглашения СССР с Великобританией о совместных действиях в войне против Германии.
Чрезвычайный и Полномочный Посол Советского Союза (14.06.1943).
Принимал участие в конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, проходившей в октябре 1943 года в Москве. По предложению советского правительства, конференция рассмотрела вопросы сокращения сроков войны против гитлеровской Германии и её союзников в Европе, открытия второго фронта, обращения с Германией и другими вражескими странами в Европе, создания международной организации для обеспечения всеобщей безопасности и др. В частности, было решено создать Европейскую консультативную комиссию и Консультативный совет по вопросам Италии.
В. Д. Соколовский (справа) и А. Я. Вышинский (слева) присутствуют при принятии Г. К. Жуковым акта капитуляции Германии
В. Д. Соколовский (справа) и А. Я. Вышинский (слева) присутствуют при принятии Г. К. Жуковым акта капитуляции Германии
В 1944-1945 годах принимал активное участие в переговорах с Румынией, а затем с Болгарией. В феврале 1945 года в качестве члена советской делегации на Ялтинской конференции руководителей трёх союзных держав - СССР, США и Великобритании, участвовал в работе одной из её комиссий. В апреле того же года присутствовал при подписании договоров о дружбе и взаимопомощи с Польшей, Югославией и другими государствами.
Одновременно с 30 мая по 6 августа 1945 года занимал должность политсоветника при Главноначальствующем СВАГ Г. К. Жукове.
Вышинский привез в Берлин текст Акта о безоговорочной капитуляции Германии, ознаменовавшего победу в Великой Отечественной войне 8 мая 1945 года (оказывал маршалу Г. К. Жукову правовую поддержку).
Участник Потсдамской конференции в составе советской делегации. В январе 1946 года возглавлял делегацию СССР на первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Летом и осенью 1946 года выступал на пленарных заседаниях Парижской мирной конференции, в комиссии по политическим и территориальным вопросам для Румынии, аналогичных комиссиях для Венгрии и Италии, в Комиссии по экономическим вопросам для Италии, о компетенции губернатора в Триесте, в Комиссии по экономическим вопросам для Балкан и Финляндии, о мирном договоре с Болгарией.
С марта 1946 года заместитель министра иностранных дел СССР по общим вопросам. В 1949-1953 годах министр иностранных дел СССР. На это время пришлась война в Корее.
В марте - июне 1949 возглавлял Комитет информации при Министерстве иностранных дел СССР. В 1952-1953 годах член Постоянной комиссии по внешним делам при Президиуме ЦК КПСС.
После смерти Сталина министром иностранных дел вновь стал В. М. Молотов, а Вышинский был назначен представителем СССР в ООН.
Скоропостижно скончался 22 ноября 1954 года от сердечного приступа в Нью-Йорке, был кремирован, прах помещён в урне в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве.
Жаль не дожил до 20-го съезда КПСС.
Образец подписи ВЫШИНСКОГО А.Я.
Шесть орденов Ленина (1937, 1943, 1945, 1947, 1954);
Орден Трудового Красного Знамени (1933);
Медаль «За оборону Москвы» (1944);
Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (1945);
«В память 800-летия Москвы» (1947);
Сталинская премия 1-й степени за монографию «Теория судебных доказательств в советском праве» (1947).
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ:
А.Я. Вышинский всем прокурорам республик, краев, областей, военных округов и железных дорог СССР в связи с приказом НКВД № 00447
Ознакомьтесь в НКВД оперативным приказом товарища Ежова 30 июля 1937 номер 00447. В соответствии с пунктом вторым раздела пятого обязываю прокуроров присутствовать на заседаниях Троек, где прокуроров составе Троек нет. Соблюдение процессуальных норм и предварительные санкции на арест не требуются. Решения троек окончательны, об исключительных обстоятельствах связанных рассмотрением дел меня информируйте. Дела о контингентах, указанных в разделе первом, еще судом не рассмотренных, передать в Тройки.
Лично секретно информируйте только прокуроров по спецделам также окружных районных прокуроров. Требую активного содействия успешному проведению операции. Возлагаю лично на Вас сохранение секретности в аппарате прокуратуры о проводимой операции. О ходе операции сообщайте лично мне шифром каждую пятидневку.
ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ВИНОВНОСТИ В УНИЧТОЖЕНИИ ЛАТЫШЕЙ-ЛАТГАЛЬЦЕВ В 1937-1938 г. В ТАЙГИНСКОМ РАЙОНЕ ЗСК.
КОПИЯ ПРОТОКОЛА №156 от 20.10.37 г. с изъятыми данными УФСБ по Омской области. Всего по протоколу №156 было осуждено 166 человек, почти все к расстрелу.
КОПИЯ ПРОТОКОЛА № 126 от 31.12.37 г. УФСБ по Новосибирской области. Всего по протоколу осуждено 180 человек из них 178 к расстрелу. Порядковая нумерация нарушена (см. протокол №156 от 20.10.37 г.)
ФОТО ЗАВЕРЕННОЙ КОПИИ ПРОТОКОЛА №41 ОТ 13.01.38 г. С ИЗЪЯТЫМИ ДАННЫМИ УФСБ по Омской области фонд 6 дело 7469 листы 140, 145,147. Заместитель начальника подразделения Е.Н РОМАНКО. Всего по протоколу №41 осуждено 75 человек из них большинство к расстрелу.
КОПИЯ ПРОТОКОЛА КОМИССИИ НКВД СССР И ПРОКУРОРА СССР №49 ОТ 14.01.38 г. УФСБ по Омской области. Всего по протоколу №49 осуждено 234 человека из них 232 к расстрелу.
КОПИЯ ПРОТОКОЛА №54 с изъятыми данными УФСБ по Омской области. Всего по протоколу №54 было осуждено 405 человек, почти все к расстрелу.
ВЫШИНСКИЙ Андрей (Анджей) Януарьевич (1883-1954). Прокурор СССР в 1933-1939 гг. Действительный член Академии наук СССР (1939). Входил в близкое окружение Сталина. Родился в Одессе в семье провизора. По национальности поляк, родственник кардинала Стефана Вышинского (Белади Л., Краус Т. Сталин. М., 1990. С. 249). Когда ему исполнилось пять лет, семья переехала в Баку, где отец стал работать в Кавказском товариществе торговли аптекарскими товарами. Вышинский окончил классическую гимназию в Баку и юридический факультет Киевского университета. Участник революционного движения с 1902 г. В 1903 г. примкнул к меньшевикам.1) В Баку был арестован и заключен в Баиловскую тюрьму, где сидел вместе с И. Джугашвили (Сталиным).
В июне 1917 г. уже в Петрограде Вышинский был одним из тех, кто подписал распоряжение о неукоснительном соблюдении приказа Временного правительства об аресте Ленина. С 1920 г. - член РКП(б). В 1925-1928 гг. - ректор Московского университета. С 1931 г. - прокурор РСФСР. В 1939-1944 гг. - заместитель председателя Совнаркома. В 1940-1953 гг. на руководящих постах в МИД СССР, с 1949 г. - министр иностранных дел. Член ЦК ВКП(б) с 1939 г. В 1937-1950 гг. - депутат Верховного Совета СССР. После смерти Сталина - представитель СССР в ООН. Награжден шестью орденами Ленина. Умер от сердечного приступа в Нью-Йорке, узнав о начале реабилитации осужденных при Сталине.
А. Ваксберг 3) пишет: «Вышинский был единственным образованным человеком во всем сталинском-руководстве. Кто в уцелевшем сталинском окружении знал хоть один иностранный язык? Боюсь, мало кто знал как следует даже русский. А Вышинский говорил не только на языке матери (русском) и отца (польском), но и на очень хорошем французском, усвоенном в первоклассной царской гимназии. Он знал хуже, но тоже неплохо, еще и английский, и немецкий. По части знаний, необходимых для серьезного государственного деятеля, ему не было равных в сталинском руководстве 40-х годов. Знающим в этом руководстве вообще нечего было делать: с фатальной неизбежностью их выталкивала оттуда на живодерню машина уничтожения. Всех - кроме Вышинского. Потому что доверие Сталина к нему - полностью прирученному, превратившемуся в верного преданного раба, всегда остававшемуся под угрозой секиры и всегда помнившему об этом - доверие Сталина к нему было едва ли не безграничным. Не поняв этой уникальности ситуации, мы не поймем истинного места Вышинского на вершине политической пирамиды» (Ваксберг А. Царица доказательств: Вышинский и его жертвы. М., 1992. С. 274).
Вышинский - лауреат Сталинской премии 1947 г. за монографию «Теория судебных доказательств в советском праве». Выдвинутые в работах Вышинского положения были направлены на обоснование грубых нарушений социалистической законности, массовых репрессий. Признанию обвиняемого было придано значение ведущего доказательства. Понятия «презумпция невиновности» не существовало. При отсутствии каких-либо доказательств вины судьбу арестованного определяла «революционная совесть прокурора».
Вышинский был официальным обвинителем на сталинских политических процессах 1930-х годов. Причем он был не просто исполнителем воли режиссера Сталина. Он был соавтором, наподобие Берии или Молотова. Почти для всех обвиняемых Вышинский требовал смертной казни. Заключенные называли его «Андрей Ягуарьевич».
Стенограммы процессов показывают, что прокурор Вышинский доказательства заменял бранью. Оскорбить и унизить - прежде чем физически уничтожить - таков был метод его работы. Вот характерная выдержка из речи Вышинского:
«Я не знаю таких примеров - это первый в истории пример того, как шпион и убийца орудует философией, как толченым стеклом, чтобы запорошить своей жертве глаза, перед тем как размозжить ей голову разбойничьим кистенем». Это сложноподчиненное предложение с тремя сказуемыми - о «любимце партии» Николае Бухарине, «проклятой помеси лисицы и свиньи» (драматург М. Шатров утверждает, что эта формула подсказана Вышинскому Сталиным).
А вот другая характерная выдержка из речи прокурора: «Во все советские учреждения и организации проникло много врагов и шпионов, они замаскировались под советских служащих, рабочих, крестьян, ведут жесткую и коварную борьбу против советского народного хозяйства, против советского государства» (Советское государство и право. 1965. № 3. С. 24).
Следует заметить, что по крайней мере формально Вышинский прав. «Шпион - стала самой массовой профессией в СССР. По данным НКВД, за три года - с 1934 по 1937 - число арестованных за шпионаж выросло в 35 раз (в пользу Японии - в 13 раз, Германии - в 20 раз, Латвии - в 40 раз). Людей, оказавшихся вдруг „троцкистами", в тридцать седьмом „обнаружили" в 60 раз больше, чем в тридцать четвертом. А ведь Троцкий был выдворен из страны еще в двадцать девятом. За участие в так называемых „буржуазно-националистических группировках" число арестованных в 1937-м году выросло в 500 (!) раз по сравнению с 1934 г.!» (Альбац Е. Мина замедленного действия. М.,1992. С. 70-71).
Естественно, что всю эту «зловонную кучу» многочисленных «выродков» и «перерожденцев», «взбесившихся псов капитализма» и «презренных авантюристов», «проклятых гадов» и «человеческих отбросов», т. е. все это «троцкистско-зиновьевское и бухаринское охвостье», надо как-то наказать. Вот заключительные слова еще из одной речи Вышинского: «Вся наша страна, от малого до старого, ждет и требует одного: изменников и шпионов, продавших врагу нашу Родину, расстрелять как поганых псов!
Пройдет время. Могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном и чертополохом, покрытые вечным презрением честных советских людей, всего советского народа. А над нами, над нашей счастливой страной, по-прежнему ясно и радостно будет сверкать своими светлыми лучами наше солнце. Мы, наш народ, будем по-прежнему шагать по очищенной от последней нечисти и мерзости прошлого дороге, во главе с нашим любимым вождем и учителем - великим Сталиным - вперед и вперед к коммунизму!»
В.М. Бережков вспоминает: «Вышинский был известен своей грубостью с подчиненными, способностью наводить страх на окружающих. Но перед высшим начальством держался подобострастно, угодливо. Даже в приемную наркома он входил как воплощение скромности. Видимо, из-за своего меньшевистского прошлого Вышинский особенно боялся Берии и Деканозова, последний даже при людях называл его не иначе как „этот меньшевик"... Тем больший страх испытывал Вышинский в присутствии Сталина и Молотова. Когда те его вызывали, он входил к ним пригнувшись, как-то бочком, с заискивающей ухмылкой, топорщившей его рыжеватые усики» (Бережков В. Как я стал переводчиком Сталина. М., 1993. С. 226).
Был женат (с 1903 г.) на Капитолине Исидоровне Михайловой (1884-1973). Счастливо прожил в браке свыше пятидесяти лет. В 1909 г. у них родилась дочь Зинаида (ум. 1991 г.).
1) Из бывших меньшевиков Вышинский достиг самого высокого положения. Сталин, в отличие от Ленина и основной массы большевиков, стремился опереться на силу, искони враждебную большевикам, что само по себе говорит о многом. Самой страшной была деятельность Вышинского. Он был не только практиком, не только организатором одного центрального процесса. Он был и теоретиком, создателем норм для всех остальных «процессов» 11937-1939 гг. и послевоенных лет (Лацис О. Перелом. Сталин против Ленина// Суровая драма народа. М., 1989. С. 162-164).
2) Нельзя сказать, что Вышинский был одиозной фигурой в жанре «обличительно-ругательной» прозы. Судя по газетным и журнальным публикациям тех лет, в травле «врагов народа» не последнюю роль играли деятели творческой интеллигенции, создавая общественное мнение и манипулируя сознанием людей. Некоторые из них были очень талантливы. Вдохновенно «обслуживал» процесс о «правотроцкистском блоке» блестящий журналист Михаил Кольцов. Ведь это именно его находки: «злые двуногие крысы», «прожженные мерзавцы», «гиены и шакалы мирового фашизма» и т.п. Не отставал от собратьев по «цеху» также Демьян Бедный, и многие другие.
3) А.И. Ваксберг (р. 1933 г.). Прозаик, журналист, драматург; адвокат. Среди его работ - «Царица доказательств. Вышинский и его жертвы» (1992), «Сталин против евреев» (1996), «Гибель Буревестника» (1998), а также многочисленные публикации, разоблачающие преступления Сталина и его соратников.
Использованы материалы кн.: Торчинов В.А., Леонтюк А.М. Вокруг Сталина. Историко-биографический справочник. Санкт-Петербург, 2000.
ВЫШИНСКИЙ Андрей (Анджей) Януарьевич (1883-1954). Прокурор СССР в 1933-1939 гг. Действительный член Академии наук СССР (1939). Входил в близкое окружение Сталина. Родился в Одессе в семье провизора. По национальности поляк, родственник кардинала Стефана Вышинского (Белади Л., Краус Т. Сталин. М., 1990. С. 249). Когда ему исполнилось пять лет, семья переехала в Баку, где отец стал работать в Кавказском товариществе торговли аптекарскими товарами. Вышинский окончил классическую гимназию в Баку и юридический факультет Киевского университета. Участник революционного движения с 1902 г. В 1903 г. примкнул к меньшевикам.1) В Баку был арестован и заключен в Баиловскую тюрьму, где сидел вместе с И. Джугашвили (Сталиным).
В июне 1917 г. уже в Петрограде Вышинский был одним из тех, кто подписал распоряжение о неукоснительном соблюдении приказа Временного правительства об аресте Ленина. С 1920 г. -- член РКП(б). В 1925-1928 гг. -- ректор Московского университета. С 1931 г. -- прокурор РСФСР. В 1939-1944 гг. -- заместитель председателя Совнаркома. В 1940-1953 гг. на руководящих постах в МИД СССР, с 1949 г. -- министр иностранных дел. Член ЦК ВКП(б) с 1939 г. В 1937-1950 гг. -- депутат Верховного Совета СССР. После смерти Сталина -- представитель СССР в ООН. Награжден шестью орденами Ленина. Умер от сердечного приступа в Нью-Йорке, узнав о начале реабилитации осужденных при Сталине.
А. Ваксберг 3) пишет: «Вышинский был единственным образованным человеком во всем сталинском-руководстве. Кто в уцелевшем сталинском окружении знал хоть один иностранный язык? Боюсь, мало кто знал как следует даже русский. А Вышинский говорил не только на языке матери (русском) и отца (польском), но и на очень хорошем французском, усвоенном в первоклассной царской гимназии. Он знал хуже, но тоже неплохо, еще и английский, и немецкий. По части знаний, необходимых для серьезного государственного деятеля, ему не было равных в сталинском руководстве 40-х годов. Знающим в этом руководстве вообще нечего было делать: с фатальной неизбежностью их выталкивала оттуда на живодерню машина уничтожения. Всех -- кроме Вышинского. Потому что доверие Сталина к нему -- полностью прирученному, превратившемуся в верного преданного раба, всегда остававшемуся под угрозой секиры и всегда помнившему об этом -- доверие Сталина к нему было едва ли не безграничным. Не поняв этой уникальности ситуации, мы не поймем истинного места Вышинского на вершине политической пирамиды» (Ваксберг А. Царица доказательств: Вышинский и его жертвы. М., 1992. С. 274).
Вышинский -- лауреат Сталинской премии 1947 г. за монографию «Теория судебных доказательств в советском праве». Выдвинутые в работах Вышинского положения были направлены на обоснование грубых нарушений социалистической законности, массовых репрессий. Признанию обвиняемого было придано значение ведущего доказательства. Понятия «презумпция невиновности» не существовало. При отсутствии каких-либо доказательств вины судьбу арестованного определяла «революционная совесть прокурора».
Вышинский был официальным обвинителем на сталинских политических процессах 1930-х годов. Причем он был не просто исполнителем воли режиссера Сталина. Он был соавтором, наподобие Берии или Молотова. Почти для всех обвиняемых Вышинский требовал смертной казни. Заключенные называли его «Андрей Ягуарьевич».
Стенограммы процессов показывают, что прокурор Вышинский доказательства заменял бранью. Оскорбить и унизить -- прежде чем физически уничтожить -- таков был метод его работы. Вот характерная выдержка из речи Вышинского:
«Я не знаю таких примеров -- это первый в истории пример того, как шпион и убийца орудует философией, как толченым стеклом, чтобы запорошить своей жертве глаза, перед тем как размозжить ей голову разбойничьим кистенем». Это сложноподчиненное предложение с тремя сказуемыми -- о «любимце партии» Николае Бухарине, «проклятой помеси лисицы и свиньи» (драматург М. Шатров утверждает, что эта формула подсказана Вышинскому Сталиным).
А вот другая характерная выдержка из речи прокурора: «Во все советские учреждения и организации проникло много врагов и шпионов, они замаскировались под советских служащих, рабочих, крестьян, ведут жесткую и коварную борьбу против советского народного хозяйства, против советского государства» (Советское государство и право. 1965. № 3. С. 24).
Следует заметить, что по крайней мере формально Вышинский прав. «Шпион -- стала самой массовой профессией в СССР. По данным НКВД, за три года -- с 1934 по 1937 -- число арестованных за шпионаж выросло в 35 раз (в пользу Японии -- в 13 раз, Германии -- в 20 раз, Латвии -- в 40 раз). Людей, оказавшихся вдруг „троцкистами", в тридцать седьмом „обнаружили" в 60 раз больше, чем в тридцать четвертом. А ведь Троцкий был выдворен из страны еще в двадцать девятом. За участие в так называемых „буржуазно-националистических группировках" число арестованных в 1937-м году выросло в 500 (!) раз по сравнению с 1934 г.!» (Альбац Е. Мина замедленного действия. М.,1992. С. 70-71).
Естественно, что всю эту «зловонную кучу» многочисленных «выродков» и «перерожденцев», «взбесившихся псов капитализма» и «презренных авантюристов», «проклятых гадов» и «человеческих отбросов», т. е. все это «троцкистско-зиновьевское и бухаринское охвостье», надо как-то наказать. Вот заключительные слова еще из одной речи Вышинского: «Вся наша страна, от малого до старого, ждет и требует одного: изменников и шпионов, продавших врагу нашу Родину, расстрелять как поганых псов!
Пройдет время. Могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном и чертополохом, покрытые вечным презрением честных советских людей, всего советского народа. А над нами, над нашей счастливой страной, по-прежнему ясно и радостно будет сверкать своими светлыми лучами наше солнце. Мы, наш народ, будем по-прежнему шагать по очищенной от последней нечисти и мерзости прошлого дороге, во главе с нашим любимым вождем и учителем -- великим Сталиным -- вперед и вперед к коммунизму!»
В.М. Бережков вспоминает: «Вышинский был известен своей грубостью с подчиненными, способностью наводить страх на окружающих. Но перед высшим начальством держался подобострастно, угодливо. Даже в приемную наркома он входил как воплощение скромности. Видимо, из-за своего меньшевистского прошлого Вышинский особенно боялся Берии и Деканозова, последний даже при людях называл его не иначе как „этот меньшевик"... Тем больший страх испытывал Вышинский в присутствии Сталина и Молотова. Когда те его вызывали, он входил к ним пригнувшись, как-то бочком, с заискивающей ухмылкой, топорщившей его рыжеватые усики» (Бережков В. Как я стал переводчиком Сталина. М., 1993. С. 226).
Был женат (с 1903 г.) на Капитолине Исидоровне Михайловой (1884-1973). Счастливо прожил в браке свыше пятидесяти лет. В 1909 г. у них родилась дочь Зинаида (ум. 1991 г.).
Примечания
Родился в Одессе в семье провизора. По национальности поляк, родственник кардинала Стефана Вышинского (Белади Л., Краус Т. Сталин. М., 1990. С. 249). Когда ему исполнилось пять лет, семья переехала в Баку, где отец стал работать в Кавказском товариществе торговли аптекарскими товарами. Вышинский окончил классическую гимназию в Баку и юридический факультет Киевского университета. Участник революционного движения с 1902 г. В 1903 г. примкнул к меньшевикам.1) В Баку был арестован и заключен в Баиловскую тюрьму, где сидел вместе с И. Джугашвили (Сталиным).
В июне 1917 г. уже в Петрограде Вышинский был одним из тех, кто подписал распоряжение о неукоснительном соблюдении приказа Временного правительства об аресте Ленина. С 1920 г. - член РКП(б). В 1925-1928 гг. - ректор Московского университета. С 1931 г. - прокурор РСФСР. В 1939-1944 гг. - заместитель председателя Совнаркома. В 1940-1953 гг. на руководящих постах в МИД СССР, с 1949 г. - министр иностранных дел. Член ЦК ВКП(б) с 1939 г. В 1937-1950 гг. - депутат Верховного Совета СССР. После смерти Сталина - представитель СССР в ООН. Награжден шестью орденами Ленина. Умер от сердечного приступа в Нью-Йорке, узнав о начале реабилитации осужденных при Сталине.
А. Ваксберг 3) пишет: «Вышинский был единственным образованным человеком во всем сталинском-руководстве. Кто в уцелевшем сталинском окружении знал хоть один иностранный язык? Боюсь, мало кто знал как следует даже русский. А Вышинский говорил не только на языке матери (русском) и отца (польском), но и на очень хорошем французском, усвоенном в первоклассной царской гимназии. Он знал хуже, но тоже неплохо, еще и английский, и немецкий. По части знаний, необходимых для серьезного государственного деятеля, ему не было равных в сталинском руководстве 40-х годов. Знающим в этом руководстве вообще нечего было делать: с фатальной неизбежностью их выталкивала оттуда на живодерню машина уничтожения. Всех - кроме Вышинского. Потому что доверие Сталина к нему - полностью прирученному, превратившемуся в верного преданного раба, всегда остававшемуся под угрозой секиры и всегда помнившему об этом - доверие Сталина к нему было едва ли не безграничным. Не поняв этой уникальности ситуации, мы не поймем истинного места Вышинского на вершине политической пирамиды» (Ваксберг А. Царица доказательств: Вышинский и его жертвы. М., 1992. С. 274).
Вышинский - лауреат Сталинской премии 1947 г. за монографию «Теория судебных доказательств в советском праве». Выдвинутые в работах Вышинского положения были направлены на обоснование грубых нарушений социалистической законности, массовых репрессий. Признанию обвиняемого было придано значение ведущего доказательства. Понятия «презумпция невиновности» не существовало. При отсутствии каких-либо доказательств вины судьбу арестованного определяла «революционная совесть прокурора».
Вышинский был официальным обвинителем на сталинских политических процессах 1930-х годов. Причем он был не просто исполнителем воли режиссера Сталина. Он был соавтором, наподобие Берии или Молотова. Почти для всех обвиняемых Вышинский требовал смертной казни. Заключенные называли его «Андрей Ягуарьевич».
Стенограммы процессов показывают, что прокурор Вышинский доказательства заменял бранью. Оскорбить и унизить - прежде чем физически уничтожить - таков был метод его работы. Вот характерная выдержка из речи Вышинского:
«Я не знаю таких примеров - это первый в истории пример того, как шпион и убийца орудует философией, как толченым стеклом, чтобы запорошить своей жертве глаза, перед тем как размозжить ей голову разбойничьим кистенем». Это сложноподчиненное предложение с тремя сказуемыми - о «любимце партии» Николае Бухарине, «проклятой помеси лисицы и свиньи» (драматург М. Шатров утверждает, что эта формула подсказана Вышинскому Сталиным).
А вот другая характерная выдержка из речи прокурора: «Во все советские учреждения и организации проникло много врагов и шпионов, они замаскировались под советских служащих, рабочих, крестьян, ведут жесткую и коварную борьбу против советского народного хозяйства, против советского государства» (Советское государство и право. 1965. № 3. С. 24).
Следует заметить, что по крайней мере формально Вышинский прав. «Шпион - стала самой массовой профессией в СССР. По данным НКВД, за три года - с 1934 по 1937 - число арестованных за шпионаж выросло в 35 раз (в пользу Японии - в 13 раз, Германии - в 20 раз, Латвии - в 40 раз). Людей, оказавшихся вдруг „троцкистами", в тридцать седьмом „обнаружили" в 60 раз больше, чем в тридцать четвертом. А ведь Троцкий был выдворен из страны еще в двадцать девятом. За участие в так называемых „буржуазно-националистических группировках" число арестованных в 1937-м году выросло в 500 (!) раз по сравнению с 1934 г.!» (Альбац Е. Мина замедленного действия. М.,1992. С. 70-71).
Естественно, что всю эту «зловонную кучу» многочисленных «выродков» и «перерожденцев», «взбесившихся псов капитализма» и «презренных авантюристов», «проклятых гадов» и «человеческих отбросов», т. е. все это «троцкистско-зиновьевское и бухаринское охвостье», надо как-то наказать. Вот заключительные слова еще из одной речи Вышинского: «Вся наша страна, от малого до старого, ждет и требует одного: изменников и шпионов, продавших врагу нашу Родину, расстрелять как поганых псов!
Пройдет время. Могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном и чертополохом, покрытые вечным презрением честных советских людей, всего советского народа. А над нами, над нашей счастливой страной, по-прежнему ясно и радостно будет сверкать своими светлыми лучами наше солнце. Мы, наш народ, будем по-прежнему шагать по очищенной от последней нечисти и мерзости прошлого дороге, во главе с нашим любимым вождем и учителем - великим Сталиным - вперед и вперед к коммунизму!»
В.М. Бережков вспоминает: «Вышинский был известен своей грубостью с подчиненными, способностью наводить страх на окружающих. Но перед высшим начальством держался подобострастно, угодливо. Даже в приемную наркома он входил как воплощение скромности. Видимо, из-за своего меньшевистского прошлого Вышинский особенно боялся Берии и Деканозова, последний даже при людях называл его не иначе как „этот меньшевик"... Тем больший страх испытывал Вышинский в присутствии Сталина и Молотова. Когда те его вызывали, он входил к ним пригнувшись, как-то бочком, с заискивающей ухмылкой, топорщившей его рыжеватые усики» (Бережков В. Как я стал переводчиком Сталина. М., 1993. С. 226).
Был женат (с 1903 г.) на Капитолине Исидоровне Михайловой (1884-1973). Счастливо прожил в браке свыше пятидесяти лет. В 1909 г. у них родилась дочь Зинаида (ум. 1991 г.).
