В конце IV века у Римской империи, распавшейся к тому времени на Западную и Восточную, появился новый страшный враг. Это были гунны - кочевники, пришедшие из Центральной Азии. Еще в 377 году гунны захватили Паннонию (современная Венгрия), но вели себя относительно спокойно и не представляли серьезной опасности для Рима. Римляне даже использовали гуннские отряды для своих военно-политических целей. Нов начале 440-х годов натиск гуннов на Восточную Римскую империю усилился, так как гуннов возглавил талантливый и воинственный вождь Атилла, убивший в 445 году своего брата-соправителя Бледа.Атилла был прирожденным полководцем. По преданию, однажды пастух нашел и принес Атилле заржавленный меч, Атилла взял меч в руки и произнес: "Долго этот меч был скрыт в земле, а теперь небо дарует его мне для покорения всех народов!"
И действительно, гуннский союз под руководством Атиллы распространил свою власть на востоке до Кавказа, на западе до Рейна, на севере до датских островов, на юге по правый берег Дуная. В 447 году гунны опустошили Фракию и Иллирию и дошли до окрестностей Константинополя, но Восточная Римская империя смогла откупиться.
В начале 450-х годов гунны вторглись на территорию Галлии, грабя и сжигая все на своем пути. Гунны представляли смертельную опасность не только для галло-римлян, но и для многочисленных варварских племен, живущих в Галлии, на территории Римской империи. Недаром Атиллу называли разорителем мира. Поэтому против гуннов была создана сильная коалиция из франков, аланов, аморианцев, бургундов, вестготов, саксов, военных поселенцев - летов и рипариев.
Заставив Восточную Римскую империю платить ежегодную огромную дань, Атилла стал готовиться к нападению на Западную Римскую империю, избрав причиной для войны месть готам, которые размещались в Южной Галлии и частично в Испании. Атилла собрал несметное войско, куда входили аланы, славяне, германцы, гепиды, остготы и др.
В январе 451 года 500-тысячное войско Атиллы выступило в поход. Следуя вверх по Дунаю, гунны подошли к Рейну и вторглись в Галлию. Разгромив Вормс, Майнц, Трир и Мец, они двинулись в Южную Галлию, где жили готы, и осадили Орлеан. Готы обратились за помощью к римскому полководцу Флавию Аэцию. Аэций был талантливым военачальником и имел необычную судьбу. Его отец охранял дунайскую границу Римской империи от варваров и вынужден был отдать своего сына в заложники гуннам. Так Аэций близко узнал их военную организацию и способы ведения войны. Позже он искусно использовал силы варваров против варваров, в том числе в Каталаунской битве, где у него были вспомогательные отряды из франков, сарматов (аланов), саксонов, бургунцев, амориадцев и вестготов во главе с королем Теодорихом.
С помощью Аэция удалось отстоять Орлеан. Атилла отошел к городу Труа, к западу от которого и произошла битва на Каталаунских полях, названных так по городу Каталаунаму.
Подойдя сюда, римляне устроили укрепленный лагерь по всем правилам, ведь важнейшей установкой их военной жизни была безопасность бивака. Где бы и на какой срок ни останавливался легион, он тут. же начинал строить лагерь из бревен, защищенный рвом и стеной. В лагере в раз и навсегда установленном порядке располагались ворота, площадь собраний - форум, палатки командования - преторий, палатки сотников (центрурионов) и десятников (декурионов), стойла лошадей и другие службы.
Атилла построил свои кибитки в виде круга, внутри которого были раскинуты палатки.
Союзники-варвары расположились без окопов и укреплений. Перед сражением Атилла привлек к себе предсказателей, они вглядывались то во внутренности животных, то в какие-то жилки на обскобленных костях и объявили, что гуннам грозит беда. Небольшим утешением для Атиллы оказалось лишь то, что верховный вождь противной стороны должен был пасть в битве. (Иордан. О происхождении и деяниях готов. М„ 1960. С. 105.)
Атилла выбрал для сражения равнину, чтобы предоставить своей легкой коннице свободу маневра. Он вывел войска на поле довольно поздно - в третьем часу дня. Сам Атилла стал с гуннами в центре, на его левом фланге находились готы во главе со своим вождем Валамиром, на правом крыле - король Ардарик с гепидами и другими народами. Видимо, Атилла хотел броситься с гуннами на римлян и в случае неудачи дать время своим слабым крыльям перейти в наступление.
Аэций во главе римлян находился на левом фланге, вестготы во главе с королем Теодорихом - на правом. Центр занимали франки, аланы и другие племена. Аэций намеревался своими крыльями отрезать самого Атиллу от его флангов.
Между двумя армиями находилось небольшое возвышение, обе стороны попытались овладеть им. Гунны отправили туда несколько эскадронов, отделив их от авангарда, а Аэций послал вестготскую конницу, которая, прибыв первой, атаковала сверху и опрокинула гуннов.
Это было плохим предзнаменованием для гуннской армии, и Атилла постарался вдохновить своих воинов речью, которую приводит в своем сочинении Иордан по готскому преданию: "...Нападем смело на неприятеля, кто храбрее, тот всегда нападет. Смотрите с презрением на эту массу разнообразных народов, ни в чем не согласных между собою: кто при защите себя рассчитывает на чужую помощь, тот обличает собственную слабость перед всем светом...
Итак, возвысьте свою храбрость и раздуйте свой обычный пыл. Покажите, как следует, гуннам свое мужество... Я бросаю первый дротик в неприятеля, если кто-либо может остаться спокойным в то время, когда бьется Атилла, тот уже погиб". (Иордан. О происхождении и деяниях готов. М., I960. С. 106.)
Воодушевленные этими словами, все устремились в бой. Битва была свирепой и отчаянной. Полуиссякшие ручейки, протекавшие по долине, внезапно раздулись от потоков крови, смешавшейся с их водами, и раненые, утоляя жажду, умирали мгновенно. (Там же, С. 107.)
Король Теодорих объезжал войска и ободрял их, но был сшиблен с коня и растоптан своими же. По другим свидетельствам, он был убит копьем. Видимо, эту смерть и предсказывали гадатели.
Но готы Теодориха одолели готов Атиллы. Атилла бросился на слабый центр римлян, смял его, и уже торжествовал победу, когда готы Теодориха врезались в правый бок гуннов, а Аэций повернул против них свое крыло и нагрянул справа. После ожесточенной борьбы гунны, сдавленные справа и слева, не выдержали и бросились к своему лагерю, причем сам Атилла едва спасся бегством. (См. Герои и битвы. М., 1995. С. 52.)
Это была одна из самых кровопролитных битв в истории войн. По данным Иордана, с обеих сторон погибло 165 тысяч человек (Иордан. Указ. соч. С. 109.), по другим сведениям - 300 тысяч человек. (Стасюлевич М. История средних веков. СПб., 1863. С. 322.)
Атилла отошел к своему лагерю и приготовился к атаке на следующий день. Засев за кибитками, Атилла держался достойно: из его лагеря раздавались звуки трубы и шум оружия; казалось, что он снова готов нанести удар. "Как лев, гонимый отовсюду охотниками, большим прыжком удаляется в свое логовище, не смея броситься вперед, и своим рыканием наводит ужас на окрестные места, так гордый Атилла, король гуннов, среди своих кибиток, наводил ужас на своих победителей", - писал Иордан. (Иордан. Указ. соч. С. 112.)
Но Аэций не возобновил военных действий в связи с тем, что его покинули готы для похорон своего короля. Атилла, узнав, что готы ушли, приказал закладывать повозки и попросил Аэция, чтобы ему дали свободно уйти. Аэций согласился, так как не решался без союзников начинать новую битву. Атилла смог уйти, но поход гуннов закончился печально для них: полумиллионное войско почти все погибло.
После поражения на Каталаунских полях обширное и непрочное государственное объединение гуннов начинает распадаться, а вскоре после смерти Атиллы (453 год) окончательно развалилось.
Гуннская опасность сплотила на короткое время разнородные силы вокруг Римской империи, но после Каталаунской победы и отражения гуннской опасности процессы внутреннего разъединения империи усилились. Варварские королевства перестали считаться с императорами и проводили самостоятельную политику.
Использованы материалы книги: "Сто великий битв", М. "Вече", 2002
1. Вернадский Г.В. История России. Древняя Русь. -Тверь-М., 1996. С. 160-162.
2. Военная энциклопедия: В 8-й т. /Гл. ред. комис. П.С. Грачев (пред.). - М., 1995. -Т. 3.-С. 508-509.
3. Военный энциклопедический лексикон, издаваемый обществом военных и литераторов. - Изд. 2-е. - В 14-й т. - СПб., 1855. - Т.7. - С. 80-81.
4. Герои и битвы. Общедоступная военно-историческая хрестоматия. - М., 1995. С.45-52.
5. Иордан. О происхождении и деяниях гетов (готов). - М., 1960. С. 104-109.
6. Морской атлас/Отв. ред. Г.И.Левченко. -М., 1958. -Т.З.-Ч.1. - Л.2
7. Стасюлевич М.М. И(;тория средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. - СПб., 1865. -Т. 1.-С. 316-329.
8. Турский Г. История франков. - М., 1987. С. 33-35.
9. Энциклопедия военных и морских наук: В 8-й т. /Под общ. ред. Г.А. Леера. - СПб., 1889. - Т.4. - С. 181.
Крушение настойчивых устремлений Аттилы к созданию нового антихристианского царства на развалинах Римской державы, простоявшей 1200 лет и погибшей по истечении срока, установленного предсказаниями язычников.
(Герберт)
Сражения, описываемые в этой и следующей главах, хронологически относятся не к Античности, а к раннему Средневековью, но их описание будет уместно в контексте данной книги.
Обширные Каталаунские поля раскинулись далеко вокруг города Шалон, на северо-востоке Франции. Длинные ряды тополей, вдоль которых протекает река Марна, и редкие, далеко разбросанные друг от друга поселения являются единственными достопримечательностями, нарушающими однообразие пейзажа этого региона. Но примерно в 8 км от Шалона, рядом с двумя небольшими деревушками Шапе и Куперли, земля становится неровной, вздымается вверх грядами поросших травой холмов и испещрена неровностями, имеющими явно рукотворный характер и напоминающими о событиях прошедших веков. Внимательный взгляд сразу же разглядит среди этого безмолвия следы фортификационных работ, проделанных когда-то огромной армией.
Согласно местным преданиям, на этих древних землях стоял когда-то лагерь Аттилы. И ни у кого нет причин сомневаться в том, что за этими оборонительными валами полторы тысячи лет назад самый могущественный языческий царь, когда-либо правивший в Европе, расположил остатки своей огромной армии, которая выступила против христианского воинства Тулузы и Рима. Именно здесь Аттила собирался стоять насмерть против победителей на поле боя. Здесь он приказал бросить все ценные вещи в то, что должно было послужить ему погребальным костром в случае, если противник пойдет на штурм лагеря. Здесь силы вестготов и римлян стояли в ожидании, не решаясь атаковать загнанного в угол противника после великой и страшной битвы. Победа, которую одержал римский полководец Аэций и его вестготские союзники (а также франки, бургунды и аланы) над гуннами (и их союзниками остготами, гепидами и др.), была последним триумфом имперского Рима. Но во всей длинной череде побед римского оружия немногие по своему значению для дальнейших судеб человечества можно сравнить с этим последним торжеством обессиленной империи. Эта победа не открывала Риму дороги к новым завоеваниям; она не помогла ему собрать последние силы; она не привела к неожиданному счастливому для страны повороту колеса Фортуны. Великий Рим к тому времени уже выполнил свою историческую миссию. Он сохранил и передал потомкам культуру Греции. Он сумел сломать узкие национальные барьеры государств и племен, проживавших на побережье Средиземного моря. Он объединил эти и многие другие народы в огромную империю, спаянную единым законом, общим правительством и государственными институтами. Под защитой власти империи возникла истинная вера, а за время упадка страны эта вера достигла своей зрелости и распространилась по всем римским провинциям .
Теперь восстановление власти империи во главе с городом на семи холмах уже не могло послужить во благо судеб человечества. Но для людей было очень важно, какие народы станут наследниками великого богатства державы. Будут ли это воинственные племена германцев, в том числе готов, которые создадут собственные государства на осколках Римской империи, будущие члены союза стран христианской Европы? Или дикари-язычники из Центральной Азии сокрушат остатки классической цивилизации и зачатки государственности ставших христианами германцев и все это утонет в безудержном хаосе завоеваний варваров? Христиане-вестготы короля Теодориха сражались и побеждали в сражении при Шалоне на Каталаунских полях бок о бок с легионами Аэция. Их общая победа над армией гуннов не только позволила отсрочить гибель великого древнего города, но и навеки сохранить память о славной мощи германских народов (которые сражались и за гуннов, и за римлян. – Ред. ), как составляющей современной цивилизации Европы.
Для того чтобы оценить всю важность Шалонского сражения для человечества, необходимо твердо уяснить, кем были германцы, и понять разницу между ними и прочими народами Римской империи. Необходимо также помнить, что готы и скандинавы также относятся к германской группе индоевропейских народов. «Они отличались от сарматов, славян и от всех остальных народов, которых греки и римляне называли варварами, двумя характерными особенностями. Речь идет, во-первых, о личной свободе и правах человека и, во-вторых, об уважении к женскому полу, о гордой целомудренной натуре северных женщин. Это еще с языческих времен сформировало чистый, неподкупный и гордый характер германцев, в частности готов. Потом христианство смягчило их нравы, и в эпоху рыцарства и романтизма этот характер был выкован окончательно» .
Эту смесь германского наследия с классическим на закате Западной Римской империи сумел хорошо понять Арнольд, который описал то, как элементы германской культуры отразились на современном мире.
«Оно затронуло практически весь запад Европы, от Ботнического залива до Сицилии, от Одера до Адриатического моря, Гебридских островов и Лиссабона. Конечно, далеко не везде на этих огромных территориях говорят на германских языках, но даже во Франции, Италии и на Сицилии влияние франков, бургундов, вестготов, остготов и лангобардов не только нашло свое отражение в языках этих стран, но и оставило неизгладимый след в обычаях их народов, в законодательстве и государственных институтах. Германия, Нидерланды, Швейцария, а также в некоторой степени Дания, Норвегия, Швеция и Британские острова – это те страны, где особенно явно ощущается влияние древних германцев, как в языке, так и в расовых признаках и культуре. Следует также помнить, что всю Латинскую Америку заселили выходцы из Испании и Португалии; в Северной Америке и Австралии живут потомки англичан. Можно говорить и о влиянии германской расы на народы Африки и Индии. Подведя итог, можно отметить, что народы половины стран Европы, вся Америка и Австралия полностью или частично наследуют расовые признаки, язык и культуру древних германцев» .
К середине V столетия германские народы заселили многие провинции Римской империи, что не могло не отложить свой отпечаток на коренное население. В свою очередь, германцы перенимали от жителей покоренных провинций их достижения в области культуры и искусства, в которых покоренные силой оружия народы зачастую (всегда. – Ред. ) превосходили своих более диких завоевателей. Вестготы захватили юго-восток Испании, а также земли к юго-западу от Гаронны в Галлии. Франки, алеманны и бургунды обосновались в других галльских провинциях. Свевам достались значительные территории на северо-западе Иберийского полуострова. Король вандалов и аланов (иранский народ, оставшиеся на Северном Кавказе аланы – предки нынешних осетин. – Ред. ) правил в захваченной ими Северной Африке, а остготы прочно обосновались в провинциях к северу от Италии. Среди всех этих царств и княжеств самым мощным и наиболее развитым в культурном отношении было королевство вестготов, которым правил сын Алариха Теодорих.
Первое вторжение гуннов в Европу началось в IV столетии н. э. Прежде они долго удерживали огромные территории в Центральной Азии, воюя с Китайской империей. Однако усиление других племен кочевников, сяньбийцев, в вооруженных столкновениях с которыми, а также китайцами гунны потерпели поражение, заставило многих гуннов отправиться из своих земель в Северном Китае на запад. Нашествие гуннов заставляло двигаться в районы, лежащие к северу от Черного моря, а также вторгаться в пределы Римской империи, границы с которой они прежде не нарушали, и другие племена воинственных кочевников. Гунны пересекли реку Дон в 375 г. Они быстро подчинили себе аланов, остготов и другие племена, жившие в Северном Причерноморье и севернее реки Дунай. Пограничные отряды Римской империи, пытавшиеся преградить им путь, были буквально растерзаны на куски. Паннония и другие провинции к югу от Дуная быстро пали под ударами победоносной кавалерии нового агрессора. (Гунны, при их дикости, имели седла со стременами, позволявшие наносить мощный удар копьем (изобретение неважных наездников-китайцев в III в.). – Ред. ) Не только изнеженные римляне, но и храбрые и жестокие воины Германии и Скандинавии пришли в ужас, узнав о численности, свирепости, отталкивающей внешности гуннов, атаки которых были стремительны, как удар молнии. О воинах гуннов слагались таинственные легенды, полные омерзительных подробностей. Все искренне верили, что их появление связано с кознями злых демонов диких кочевых племен. Под ударами гуннов один за другим терпели жестокие поражения народы, им покорялись города. Затем внезапно завоевательные походы на территории Юго-Западной Европы прекратились. Возможно, это было вызвано распрями среди племенных вождей гуннов, а также тем, что они направили свое оружие против скандинавских народов. Но когда правителем гуннов стал Аттила, он бросил мощь всей своей армии на запад и на юг. Мириады дикарей, направляемые всего лишь одним талантливым владыкой, обрушились на новые и старые государства, чтобы сокрушить их.
Последние события в Венгрии вызвали всплеск интереса ко всему, что связано с этим именем (имеется в виду восстание 1848–1849 гг., австрийцы сами справиться не могли, на выручку пришли русские войска, посланные Николаем I, которые и навели порядок в этой части империи Габсбургов. – Ред. ). В наши дни даже ужасное имя Аттилы заставляет нас думать о тех, кто является потомками его воинов, кто «амбициозно включил имя Аттилы в списки своих королей-предков». Достоверность этих генеалогических утверждений вызывает сомнение ряда историков, другие прямо их опровергают. Но очевидным фактом является, по крайней мере, то, что мадьяры Арпада, прямыми потомками которых являются современные венгры, в конце IX – начале Х в. завоевавшие территорию Венгрии (до этого – славянскую, часть Моравского государства. – Ред. ), являются пусть не прямыми, но косвенными сородичами гуннов, чьим предводителем был Аттила. Установлено и то, что Аттила сделал территорию нынешней Венгрии ядром своей империи. Близко к истине и то утверждение, что при нем эта страна называлась Хунгвар, а воинов Аттилы также называли хунгварами. Племена как Аттилы, так и Арпада относятся к одной ветви кочевых народов, выходцев из диких просторов Центральной Азии. Исход этих племен в Европу повлек значительные изменения в мировой истории. Это было первое глобальное переселение кочевых народов, о котором упоминают историки. (Историки в середине XIX в. еще не осознали картину древнейших миграций населения, в частности Великого переселения третьего-второго тысячелетий до н. э. индоевропейских народов. – Ред. ) Согласно существующей гипотезе, отправились в дальний путь финские и угорские племена, которые, как считается, двигались из предгорий Алтая и Саян в Центральной Азии на северо-запад, пока не дошли до Уральских гор. Там они и обосновались, а эта горная цепь с ее долинами и пастбищами стала для них новой родиной. Отсюда они продолжили колонизацию в разных направлениях. Но мадьяры-угры, которые под предводительством Арпада захватили Венгрию и стали прародителями современной венгерской нации, не покидали своих поселений на Урале до более позднего периода. Они отправились в путь через четыре столетия после того, как Аттила привел своих кочевников (и вовлеченных по пути) с прародины этих кочевых племен в Центральной Азии; эти полчища и вторглись впоследствии во внутренние районы Галлии (Франции) .
Эти кочевники принадлежали в основном к тюркским племенам, но по своему происхождению, языку и обычаям они были связаны и с финно-угорскими жителями Урала. (По мере продвижения на запад гунны подминали под себя и увлекали многие народы иранского, угро-финского происхождения, а в конце – многих славян и германцев. – Ред. )
Об Аттиле мы узнали не из предвзятых и, следовательно, вызывающих подозрения преданий и поэм его собственного народа. О мощи его армии нам стало известно не от представителей гуннской знати, а от его противников. До нас дошли литературные произведения и устные сказания народов, на которые он обрушил своих воинов. В них дается неоспоримое подтверждение его величия. Помимо взволнованных летописей Восточной Римской империи (Византии), латинских и готских историков, убедительным подтверждением ужасающей правды о завоеваниях гуннов под предводительством Аттилы являются ранние саги германских и скандинавских племен. Какими бы мрачными ни были эти произведения, они являются убедительным свидетельством того страха, который память об Аттиле вызывала среди храбрых и воинственных народов, сочинивших и передавших из уст в уста эти легенды. О свершениях Аттилы, его чудесном коне и волшебном мече раз за разом упоминается в сагах Норвегии и Исландии, а знаменитая «Песнь о нибелунгах», первое поэтическое произведение германцев, постоянно возвращается к этой теме. В нем Этцель, или Аттила, описан как владелец двенадцати корон. Он обещает своей невесте земли тридцати королевств, которые покорил своим мечом. Фактически он является главным героем последней части этого замечательного произведения, действие которого происходит где-то в Паннонии (будущей Венгрии).
Возвращаясь от легендарного образа к исторической личности Аттилы, мы можем с уверенностью утверждать, что он не был заурядной фигурой в ряду завоевателей-варваров. Он осуществляет завоевательные походы, демонстрируя виртуозное мастерство полководца. В деле укрепления своей империи он больше полагается не на численное превосходство своих армий, а на то влияние, которое он имеет среди друзей, и тот страх, который внушает врагам. И тех и других у него множество, как у всякого гениального правителя и полководца. Умеренный до аскетизма в своих привычках (во всем, кроме женщин, что и привело его к смерти в ходе очередной первой брачной ночи с новой женой. – Ред. ), суровый, но справедливый судья, выделяющийся даже в среде народа воителей отвагой, силой и умением владеть любым оружием, спокойный и основательный в суждениях, но скорый и безжалостный в вынесении смертных приговоров, Аттила обеспечивал спокойствие и безопасность всем, кто покорится его власти. С теми же, кто дерзнул выступить против него или попытался избежать подчинения его народу, он вел войну на полное истребление. Он следил за настроениями, не подвергал гонениям верования и умел использовать в своих интересах суеверия и предрассудки покоренных племен и тех, кого только собирался подчинить своей воле. Все эти факторы вождь гуннов умел обратить себе на пользу. Его воины считали Аттилу избранником богов, они были фанатично преданы ему. Враги думали, что он является посланником разгневанных небес, и, хотя они не разделяли его верований, собственная вера заставляла их трепетать перед Аттилой.
В одном из первых походов Аттила появился перед войском со старинным железным мечом в руках, который, по его словам, являлся богом войны, предметом поклонения предков. Известно, что кочевые племена степей Евразии, которые Геродот называет скифами, с древнейших времен верили, что их обнаженные мечи имеют божественное происхождение. Во времена Аттилы считалось, что божественный меч был утерян, но теперь царь гуннов утверждал, что благодаря сверхъестественным силам он получил его в свои руки. Он рассказал, как пастух, разыскивая в пустыне по кровавым следам заблудившуюся корову, нашел вонзившийся в землю таинственный меч, как будто тот был ниспослан с небес. Пастух отнес меч Аттиле, и с тех пор гунны верили, будто Аттила во время битв стал обладать силой бога смерти, а их пророки стали предсказывать, что этот меч должен был уничтожить мир. Римлянин по имени Приск, побывавший с посольством в лагере гуннов, описал в своих мемуарах, как Аттиле достался этот меч. Он также рассказал о том огромном влиянии на умы варваров, которое оказывало владение чудесным мечом. Даже в собственном титуле Аттила использовал в своих интересах легенды и верования как собственного, так и чужих народов. Он называл себя «Аттила, наследник великого Нимрода. Вскормленный в Энгадди. Милостью Божьей король гуннов, готов, датчан и мидян. Тот, кто внушает ужас миру».
В описании Герберта Аттила предстает с медальоном с изображением серафима или головы на груди. Далее он пишет:
«Мы знаем, что Нимрод, на голове которого вместо волос были змеи, являлся объектом поклонения еретиков – последователей Маркиона. Та же голова служила защитным талисманом и была установлена Антиохом IV Епифаном на воротах Антиохии, где ее называли ликом Харона. Нимроду, несомненно, поклоняются многие народы. Объявляя себя наследником этого великого охотника, Аттила предъявлял претензии по меньшей мере на все Вавилонское царство.
Странное утверждение, что он вскормлен в Энгадди, где Аттила, конечно, никогда не был, можно легко понять, обратившись к двенадцатой главе Откровения Иоанна Богослова, где говорится о женщине, которая родила сына в пустыне, «где приготовлено было для нее место Бога». Этот ребенок впоследствии должен был сразиться с семиглавым десятирогим драконом и объединить под железным скипетром все народы. Это предсказание в то время все христиане относили к рождению Константина, который должен был победить язычество в городе на семи холмах. Однако язычники, конечно, имели собственную версию трактовки этой легенды. Они считали, что она связана с рождением ребенка, который станет той величайшей личностью, что положит конец временам владычества Рима. Таким образом, упоминание об Энгадди является прямым подтверждением, что именно этот человек во младенчестве оказался в этом назначенном Богом оазисе в пустыне, под сенью пальм и виноградной лозы. Именно там находился спасительный город Зоар, уцелевший в долине Сиддим, когда остальные территории были волею небес уничтожены огнем и серой».
Является очевидным и то, почему Аттила называет себя «милостью Божьей королем гуннов и готов». Нетрудно понять и то, зачем он упоминает о мидянах и датчанах. Его армии вели войну против персидской династии Сасанидов, и Аттила, несомненно, вынашивал планы сокрушения державы мидян и персов. Возможно, некоторые северные персидские провинции были вынуждены платить ему дань, и поэтому он стремится узаконить свои права на эти территории, объявив себя царем мидян. Скорее всего, по той же причине он объявляет себя царем датчан. Упоминая одновременно мидян и датчан, Аттила подчеркивает, как далеко с юга до самой Скандинавии простираются его владения .
Сейчас уже невозможно определить точно те обширные территории к северу от Дуная и Черного моря, а также восточнее Кавказских гор, которыми Аттила правил сначала вдвоем с братом Бледой, а потом и единолично. Но, помимо гуннов, на них должны были проживать многочисленные племена славянского, готского, германского и угро-финского происхождения. Южнее Дуная территории по реке Сава до Нови-Сада также были подчинены гуннами. Таковой была империя гуннов в 445 г., в том памятном году, когда Аттила основал город Буда на Дунае в качестве своей столицы (Буда известен со II в. как римский Аквинкум. – Ред. ). Он избавился от брата, делившего с ним власть, очевидно, не только из личных амбиций, но и обратив в свою пользу многочисленные предания и пророчества, которые были распространены повсеместно по всей Римской империи и о которых предусмотрительный и безжалостный гунн не мог не знать.
445 г. н. э., как считали лучшие историки тех времен, завершал двенадцатое столетие со дня основания Рима. Как гласили древние римские легенды, когда Ромул основал город, появились двенадцать грифов, символизирующие время, которое будет длиться владычество Рима. Двенадцать грифов обозначали двенадцать столетий. Такая трактовка появления птиц судьбы была известна просвещенным римлянам еще во времена расцвета империи, когда до истечения двенадцати столетий было далеко, и поэтому на нее мало обращали внимания. Но по мере того как назначенное время подходило ближе и ближе, а Рим становился все слабее, приходя в упадок под ударами завоевателей-варваров, о зловещем пророчестве упоминали все чаще. И во времена Аттилы население Рима жило в ужасном ожидании угасания Римской державы с последним взмахом крыла последней из птиц. Кроме того, среди многочисленных легенд, связанных с основанием города, рассказывалось и о смерти Рема от руки своего брата. Самое ужасное, что Рем был убит братом не в результате несчастного случая или внезапной ссоры. Он был принесен в жертву сверхъестественным силам. Пролив родную кровь, оставшийся в живых основатель города принес искупительную жертву, которая обеспечила двенадцать столетий его последующего величия .
Можно представить себе тот ужас, который охватил спустя тысячу двести лет со дня основания Рима жителей империи со столицей в городе на Тибре, когда до них дошли слухи об основании братьями царской крови новой столицы на Дунае, к которой должна перейти власть над старой столицей. Основатель нового города Аттила, как и Ромул, в честь основания города принес в жертву собственного брата Бледу. Следовательно, вот-вот должен был начаться новый отсчет столетий правления гуннов, купленного у мрачных богов ценой ужасной и не менее ценной искупительной жертвы, чем та, что когда-то была принесена за римлян.
Следует помнить, что в то время в эти легенды и пророчества верили не только язычники, но и христиане. Различие было лишь в подробностях о том, каким именно путем и какие именно сверхъестественные силы донесли эти пророчества до людей. В учении Герберта, христианского священника тех времен, в предсказание вносится дополнение. В нем говорится, что «если к двенадцати столетиям, которые были обозначены двенадцатью грифами, добавить явившиеся Рему еще шесть птиц, обозначивших шесть периодов по пять лет, то время правления Рима должно было окончиться в 476 г., когда Римская империя действительно пала под ударами Одоакра».
После попытки убийства Аттилы, предпринятой якобы по наущению императора Восточной Римской империи Феодосия-младшего (Феодосия II, внука Феодосия I, р. около 401 – ум. 450, император в 408–450 гг. – Ред. ), гуннские армии в 445 г. выступили против Восточного Рима (Константинополя), отложив на время войну против Рима. Возможно, более серьезной причиной этой задержки послужило начавшееся в то время восстание некоторых гуннских племен, проживавших к северу от Черного моря, против Аттилы, о чем упоминают византийские историки. Аттила подавил восстание. Он укрепил свою власть и наказал императора Восточной Римской империи, совершив опустошительный набег на его самые богатые провинции. Наконец, к 450 г. царь гуннов повел огромную армию на завоевание Западной Европы. Он предпринял неудачную попытку дипломатическим путем лишить Рим его союзника короля вестготов. После отказа Теодориха предать своего союзника Аттила принял решение сначала сокрушить вестготов, а затем превосходящими силами погасить последние искры в потухающем костре Западной Римской империи.
Формальным предлогом, придающим некоторый налет рыцарства его вторжению, послужило письмо римской принцессы, приглашавшей его в Рим. Сестра императора Валентиниана III Гонория направила Аттиле предложение своей руки. Предполагалось, что после брака они с Аттилой будут править империей совместно. Об этом стало известно императору, и Гонорию сразу же заключили в тюрьму. Теперь Аттила мог повсюду объявлять, что ведет войну за спасение своей невесты и идет на Рим, чтобы восстановить ее попранные права. Скорее всего, Гонорию к такому сватовству побудили лишь амбиции и злоба против брата, поскольку внешне Аттила унаследовал все отталкивающие черты своего народа. Об этом было широко известно при императорском дворе, так как внешность гуннского завоевателя подробно описал византийский посол.
В то время на власть над народом франков претендовали два вождя, находившиеся в давней вражде друг с другом. Один из них попросил о помощи у Рима, а другой сразу же обратился за защитой к царю гуннов. Так Аттила приобрел себе нового союзника, который мог обеспечить его армии свободный проход на территории за Рейном. Именно это обстоятельство побудило Аттилу предпринять поход из Паннонии в Галлию. Силы гуннов пополнились за счет воинов новых покоренных племен. У автора нет оснований заподозрить в сознательном преувеличении автора древней хроники, который оценивал численность армии гуннов в 700 тыс. воинов (видимо, все же поменьше. – Ред. ). Переправившись через Рейн, очевидно чуть ниже по течению от нынешнего Кобленца, Аттила разгромил короля бургундов, осмелившегося преградить ему путь. Затем он разделил свои силы на две армии. Первая отправилась на северо-запад через Аррас и другие города в этой части Франции. Главные силы под командованием самого Аттилы прошли Мозель и разрушили Безансон и другие города бургундов. Один из поздних биографов Аттилы пишет: «Таким образом, после того как была завоевана восточная часть Франции, Аттила был готов обрушиться на территории вестготов выше Луары. Он двинулся на Орлеан, где намеревался форсировать эту реку. Теперь уже можно было легко проследить его замысел: правое крыло его армии на севере должно было обеспечить защиту союзных франков. Левое крыло на юге должно было не допустить нового объединения войск бургундов и создать угрозу перевалам в Альпах на путях из Италии. Сам же Аттила находился в центре и двигался в направлении главной цели – города Орлеан, за которым его армиям открывался быстрый путь в страну вестготов. Сам план очень походил на замысел союзников в 1814 г. Отличие состояло в том, что левый фланг их армий вошел во Францию через дефиле в районе гор Юра и двигался в направлении на Лион, а целью всей кампании был захват Парижа».
До 451 г. гунны не начинали осаду Орлеана, и за то время, пока они находились в Восточной Галлии, римскому полководцу Аэцию удалось сосредоточить всю свою энергию на подготовке такой мощной армии, какую он только смог собрать. Затем вместе с воинами вестготов ему предстояло встретиться с Аттилой лицом к лицу на поле боя. Аэций набирал под свои знамена, апеллируя к храбрости, чувству патриотизма, иногда страху. Кроме этих сил, которые по привычке носили гордое имя римских легионов, в его распоряжении были значительные войска союзников. Этих солдат в лагерь римского полководца привели корысть, религиозные чувства, наконец, общая ненависть к гуннам и страх перед ними. Король вестготов Теодорих также проявил себя выдающимся организатором. Орлеан так же стойко противостоял осаждающим, как это было и в последующие века. У переправ через Луару была организована оборона против вторжения гуннов. Наконец, после сложных маневров армии Аэция и Теодориха соединились южнее этой важной водной артерии.
После того как армии союзников начали двигаться в направлении на Орлеан, Аттила сразу же прекратил осаду города и отошел к Марне. Он решил не рисковать и не давать решающего сражения объединенным войскам своих противников, имея в распоряжении лишь центральный корпус собственной армии. Вождь гуннов отозвал свои войска из Арраса и Безансона и сосредоточил все силы гуннов на обширных равнинах в районе города Шалон-сюр-Марн. Одного взгляда на карту будет достаточно, чтобы понять, как искусно гуннский полководец выбрал место сбора своих сил и будущего поля сражения: характер местности прекрасно подходил для действий кавалерии, рода войск, которым была особенно сильна армия гуннов.
По преданию, именно во время отступления из Орлеана к Аттиле приблизился христианский отшельник и заявил ему: «Ты бич Божий, посланный для наказания христиан». Аттила сразу же присвоил себе этот новый ужасающий титул, впоследствии ставший самым известным из всех его прежних, наводящих страх и ненависть прозвищ.
Союзные армии римлян и вестготов (а также франков, аланов и др.) наконец встретились лицом к лицу со своим противником на обширных Каталаунских полях. Аэций командовал левым флангом союзников, король Теодорих – правым флангом. В центр, на самый передний край, намеренно поставили воинов вождя аланов Сангипана, верность которого вызывала у союзников сомнения. Аттила лично командовал центральным участком своей армии во главе своих соплеменников. Остготы, гепиды и другие союзные гуннам племена были расположены на флангах. Аттила начал битву энергичной атакой на том участке римских войск, на котором он в дальнейшем мог бы выделить часть своих лучших войск из центра на помощь левому флангу. Римляне, пользуясь более выгодным расположением на местности, отразили атаку гуннов. Пока в центре и на левом фланге союзников происходила ожесточенная борьба, правый фланг под командованием Теодориха обрушился на левый фланг войска гуннов, где стояли их союзники остготы. Храбрый король лично возглавил атаку и во время ее был выбит из седла копьем. После падения он был затоптан лошадьми собственной кавалерии. Но разгоряченных битвой вестготов не лишила мужества смерть вождя. Они смяли противостоящих воинов противника, а затем повернули во фланг центральному участку армии гуннов, которые с переменным успехом жестоко рубились со стоявшими против них аланами. (Гунны прорвали центр армии Аэция, затем обрушились на вестготов. Но контрударом римлян, бывших на левом фланге, гунны были опрокинуты. Аэций с римлянами начал теснить гуннов и вскоре овладел господствующей высотой, что и решило исход битвы. – Ред. )
Перед лицом этой опасности Аттила отвел центр своей армии к лагерю.
Ожидая, что с наступлением утра противник начнет штурм лагеря, Аттила выдвинул перед повозками и кибитками, служившими полевыми укреплениями, своих лучших лучников и приготовился к отчаянной обороне. Но «Бич Божий» решил, что ни один человек не должен лишить его жизни или взять в плен. Поэтому он приказал в центре лагеря сложить огромную пирамиду из седел своих кавалеристов. Вокруг он разложил награбленную добычу. Там же были размещены сопровождавшие его в походе жены, а на самом верху пирамиды разместился сам вождь, готовый погибнуть в пламени, но лишить врагов ценной добычи в случае, если их штурм лагеря будет успешным.
Но с наступлением утра взору победителей предстала мрачная картина поля вчерашнего сражения, на многие километры покрытого трупами (по свидетельству готского историка Иордана (VI в.), в битве с обеих сторон пало до 200 тыс. человек). Они также смогли убедиться в мрачной решимости своего врага продолжать биться насмерть. Союзники не приняли никаких мер к тому, чтобы отрезать лагерь гуннов от подвоза продовольствия и дать голоду довершить то, чего оказалось так сложно достичь силой оружия. Аттиле позволили беспрепятственно отвести остатки своей армии, что было чем-то похоже на победу гуннов.
Возможно, хитрый Аэций не хотел слишком решительной победы. Его пугала слава, которой добились союзники-вестготы. Он опасался также, что в лице принца Торисмунда, принявшего на себя командование войском после гибели вождя, которого вестготы выбрали королем вместо погибшего отца Теодориха, Рим может обрести нового Алариха. Аэций сумел убедить молодого короля сразу же вернуться в свою страну. Тем самым в конце концов Аэцию удалось избавиться и от опасного союзника, и от побежденного, но грозного противника.
Вскоре Аттила возобновил свои походы в Западную Римскую империю. Но никогда больше, как на Каталаунских полях, цивилизованный мир не стоял так близко перед лицом смертельной угрозы. Через два года Аттила умер, а после его смерти созданная гением вождя обширная империя рассыпалась, раздираемая изнутри восстаниями покоренных народов, которые на этот раз были успешными. На несколько веков имя гуннов перестало вызывать трепет, а наследие их империи ушло, как и жизнь царя, который сумел расширить ее до таких ужасающих пределов .
Краткий обзор событий между Шалонским сражением (451 г.) и битвой при Туре (732 г.)
476 г. Гибель Римской империи, когда германец Одоакр низложил последнего западноримского императора Ромула Августула.
481 г. Образование франкского государства в Галлии под властью Хлодвига.
Середина V в. – начало VII в. Саксы, англы, юты и фризы завоевывают большую часть территории Британии, за исключением северных территорий и районов вдоль западного побережья острова. Основание германскими завоевателями восьми маленьких независимых государств.
533-555 гг. Полководцы императора Восточной Римской империи Юстиниана отвоевывают Италию, Северную Африку и Южную Испанию. На время эти территории становятся частью Восточной Римской империи.
568-570 гг. Завоевание большей части Италии лангобардами.
570-628 гг. Длительные войны между восточноримскими императорами и персидскими царями (Сасанидами).
622 г. Начало магометанской эры хиджры. Мухаммед выступает из Мекки и становится правителем Медины.
629-632 гг. Завоевания Мухаммеда в Аравии.
637-661 гг. Арабы-мусульмане завоевывают Сасанидский Иран.
632-718 гг. Походы мусульман-арабов против Восточной Римской империи. Завоевание ими Сирии, Египта и Северной Африки.
711-718 гг. Арабы переправляются через Гибралтарский пролив, вторгаются и завоевывают Испанию. В 718 г. арабы разбиты при Ковадонге последними свободными испанцами – здесь началась Реконкиста (до 1492 г.)
«На момент смерти Мухаммеда в 632 г. власть его религиозной державы ограничивалась Аравийским полуостровом. В то время как Восточная Римская и Иранская (Сасанидская) империи вели длительные войны без достижения решительных результатов в Месопотамии и в Армении (иранцы в ходе войны 604–628 гг. завоевали Египет, Сирию и Палестину, трижды выходили к Босфору. Но были разбиты в 628 г. на севере Месопотамии и потеряли все. – Ред. ), воинственные арабские фанатики смотрели на эти государства как на свои будущие жертвы. В самые первые годы правления наследника Мухаммеда, Абу Бекра (халиф в 632–644 гг.), были предприняты походы на их территории. Деспотии на Востоке никогда не гарантированы от быстрого и полного подчинения. Несколько успешных битв, несколько осад городов арабами на территории от Тигра до Окса привели к свержению империи Сасанидов и крушению ее старой религии зороастризма. Семи лет войн оказалось достаточно для покорения богатой провинции Сирии, несмотря на то что там стояли большие восточноримские армии под защитой мощных крепостей. Халиф Омар еще не успел поблагодарить своих воинов за эту победу, как один из его полководцев Амроу объявил о полном покорении Египта. Через некоторое время арабы проложили себе дорогу вдоль побережья Африки до Геркулесовых столбов, тем самым отторгнув от Восточной Римской (Византийской) империи и Северную Африку. Походы на запад привели к новым впечатляющим победам над новыми врагами. Воспользовавшись междоусобицами в стане вестготов, в погоне за их сокровищами арабский полководец Тарик ибн Сеид, получив разрешение халифа, высадился в 711 г. в Испании, и к концу 714 г. имя Мухаммеда звучало над Пиренеями» (Галлам ).
Битва на Каталаунских полях (в литературе также часто встречается название Би́тва наро́дов , фр. Bataille des champs Catalauniques ; нем . Völkerschlacht auf den katalaunischen Gefilden ) - состоявшееся после 20 июня 451 года сражение в Галлии , в котором войска Западной Римской империи под началом полководца Аэция в союзе с армией Тулузского королевства вестготов временно остановили нашествие коалиции племён гуннов и германцев под началом Аттилы на Галлию. Но через год Аттила уже пошёл на Рим.
Сражение стало крупнейшим и одним из последних в истории Западной Римской империи перед её распадом. Хотя исход битвы был неясен, Аттила был вынужден удалиться из Галлии.
Поначалу римлянам удавалось использовать гуннов для войн со своими врагами. Римский полководец Стилихон ещё в 405 году привлекал гуннский отряд для разгрома Радагайса . Фактическую власть в Западной Римской империи с 429 года держал успешный полководец, главнокомандующий войсками (magister militum) Флавий Аэций при императоре Валентиниане . В 436 году гунны по его просьбе разгромили королевство бургундов в Галлии на Рейне . Затем Аэций нанимает отряды гуннов для борьбы с Тулузским королевством вестготов в Галлии.
Ставка Аттилы находилась на территории современной Венгрии. Вождю гуннов удалось собрать для похода в Галлию огромное варварское войско, численность которого Иордан оценил в невероятные полмиллиона человек . Под началом Аттилы собрались, кроме гуннов и аланов , германцы остготы (король Валамир), гепиды (король Ардарих), руги , скиры , герулы , тюринги .
Перед вторжением Аттила предпринял неудачную попытку развалить мирное соглашение между римлянами и вестготами. Иордан пишет об этом так:
«Тогда Аттила, порождая войны, давно зачатые подкупом Гизериха , отправил послов в Италию к императору Валентиниану , сея таким образом раздор между готами и римлянами, чтобы хоть из внутренней вражды вызвать то, чего не мог он добиться сражением; при этом он уверял, что ничем не нарушает дружбы своей с империей, а вступает в борьбу лишь с Теодеридом , королём везеготов. […] Равным образом он направил письмо и к королю везеготов Теодериду, увещевая его отойти от союза с римлянами и вспомнить борьбу, которая незадолго до того велась против него».
Перед лицом грозного нашествия объединились бывшие враги, римлянин Аэций и король вестготов Теодорих . Современник нашествия Проспер отразил в своей хронике вынужденный союз: «Когда он [Аттила] перешёл Рейн, многие галльские города испытали его жесточайшие нападения; тогда быстро и наши и готы согласились с тем, что ярость наглых врагов нужно отражать, объединив войска » . По словам Иордана, император Валентиниан склонил Теодориха к военной коалиции. Собственные войска империи под началом Аэция состояли в основном из сборных варварских отрядов («франки, сарматы, арморицианы, литицианы, бургундионы, саксоны, рипариолы, брионы - бывшие римские воины, а тогда находившиеся уже в числе вспомогательных войск, и многие другие как из Кельтики, так и из Германии » ) и не могли самостоятельно противостоять гуннам, что показало последующее вторжение Аттилы в 452 году в Италию.
Аттила отошёл на Каталаунские поля (более 200 км к востоку от Орлеана), перейдя на правый берег Сены , вероятно, в городе Трикассы (совр. Труа) . К северу от Труа на обширной равнине в современной провинции Шампань состоялось генеральное сражение.
Место и день битвы, которая многими историками считается одной из величайших в истории Европы, точно не известны. Согласно предположению историка Бьюри , она могла произойти в 20-х числах июня 451 года , что в целом принимается последующими историками.
Аттила обратился к гуннам с речью, которая заканчивалась словами: «Кто может пребывать в покое, если Аттила сражается, тот уже похоронен! », и повёл войска в наступление. Произошла грандиозная беспорядочная резня, результаты которой Иордан образно передал в таком виде:
«Битва лютая, переменная, зверская, упорная […] Если верить старикам, то ручей на упомянутом поле, протекавший в низких берегах, сильно разлился от крови из ран убитых; увеличенный не ливнями, как бывало обычно, но взволновавшийся от необыкновенной жидкости, он от переполнения кровью превратился в целый поток» .
В ночной свалке затоптали упавшего с коня престарелого короля вестготов Теодориха . Не заметив потери своего короля, вестготы отбросили гуннов в их лагерь, защищённый по периметру повозками. Бой постепенно затух с наступлением ночи. Сын Теодориха Торисмунд , возвращаясь в свой лагерь, в темноте наткнулся на повозки гуннов и в завязавшейся схватке был ранен в голову, но спасён своей дружиной. Аэций, войска которого разошлись с союзниками, в темноте также с трудом нашёл дорогу в свой лагерь.
Только утром стороны увидели результаты вечерней бойни. Погиб родственник Аттилы Лаударих . О тяжёлых потерях Аттилы свидетельствовало его нежелание выдвигаться за пределы укреплённого лагеря. Тем не менее гунны беспрестанно стреляли из-за ограды, внутри их лагеря раздавались звуки труб и прочая активность. На совете у Аэция было решено осадить лагерь противника, взяв Аттилу измором.
Вскоре после этого обнаружили тело Теодориха , и ситуация резко поменялась. Аэций посоветовал избранному войском новому королю вестготов Торисмунду поспешить в Тулузу , чтобы утвердить свою власть от оставшихся там братьев. По словам Иордана, Аэций счёл более выгодным сохранить разгромленных, по его мнению, гуннов в качестве противовеса усилившимся вестготам. Вестготы покинули поле битвы, а спустя некоторое время беспрепятственно удалились и гунны . Источники не проясняют, как разошлись в Галлии противоборствующие стороны. Современник сражения Проспер , наблюдавший за событиями из Рима, записал в своей хронике нерешительный итог сражения:
«Хотя в этом столкновении никто из [соперников] не уступил, произошли не поддающиеся подсчёту истребления погибавших и с той и с другой стороны, однако гуннов сочли побеждёнными потому, что те, кто выжил, потеряв надежду на [успех в] сражении, вернулись восвояси» .
Как бы ни рассматривался итог сражения, оно стало крупнейшим в Западной Европе в V веке по количеству участников и одним из самых кровопролитных. Вскоре после битвы появились легенды, одну из которых примерно 50 лет спустя передал греческий философ Дамаский :
В средневековых сочинениях битва на Каталаунских полях представлялась как символ победы цивилизованного мира над разрушительным варварством.
Битва показана в американо-литовском сериале «Аттила-завоеватель ». Римляне заняли позицию на холме и вместе с вестготами отбили несколько пеших атак гуннов. В разгар битвы римлянин по приказу Аэция пустил Теодориху предательскую стрелу в спину. После битвы вестготы покинули римлян.
Ряд обстоятельств говорит также о том, что Дж. Р. Р. Толкин использовал описание Каталаунской битвы и осады Орлеана в качестве рабочего материала при создании той части «Властелина Колец », где происходят Битва на Пеленнорских полях и осада Минас Тирита .
Каталаунские поля, утро после битвы (дня, когда «сам Аттила потерпел поражение») - место и время рождения дракона из пьесы Е. Л. Шварца «Дракон ».
Битва на Каталаунских полях, состоялась в начале эпохи Великого переселения народов, после 20 июня 451 года, между войском вождя гуннов и римской армией. В состав обеих армий входили представители множества племен, за что сражение получило название «Битва народов». В битве ни одна из сторон не смогла добиться безусловного преимущества, но Аттила был вынужден отвести свое войско.
Римляне одержали немало блестящих побед, но, потерпели и немало сокрушительных поражений.
В IV–V вв. н. э. варварские племена, окружавшие империю и жившие на ее территории, уже довольно заметно стали влиять на политику страны. Начиналось Великое переселение народов, многие племена достигли более высокого уровня развития, искали нового жизненного пространства, теснили других и сами были теснимы новыми полугосударственными образованиями. Римская же империя переживала распад.
Уже в IV веке империя, по сути, распалась на Западную и Восточную, умирала римская государственная структура, рушились экономические и социальные связи. Бороться с варварами было все сложней. В 70-х гг. IV века на границе империи появились новые опасные соседи – гунны.
Эти кочевники явились в Европу из Центральной Азии. В первой половине II века н. э. началась миграция гуннских племен в Восточный Казахстан и Семиречье, а потом вместе с угорскими племенами Западной Сибири – в Приуралье, в прикаспийские и заволжские степи.
Наиболее сильной частью гуннского войска была, конечно, конница. Гунны практически с рождения приучались к верховой езде; как отмечают позднеантичные авторы, они сидели в своих седлах, как прибитые. В запасе у гуннского всадника как правило были 2–3 боевых коня, которых он менял в меру необходимости.
Как отмечали хронисты той эпохи, гунны были самыми яростными воителями; издали они метали копья, а врукопашную рубились мечами и, сами уклоняясь от ударов кинжалов, набрасывали на врагов крепко свитые арканы. Исключительное место в вооружении гуннов занимал лук со стрелами, в использовании которого они достигли высокого мастерства. Луки особенной асимметричной формы, изготовленные из эластичного дерева, к которому прикрепляли пластинки рога, сухожилия, костяные накладки, мог поражать цель на расстоянии 100 м, в то время как стрелы противника сохраняли силу самое большее на расстоянии 50–60 м.
В середине IV века гунны вторглись в области между Волгой и Доном. Завоевали аланов на Северном Кавказе, разгромили Боспорское царство, потом перешли Дон, сокрушили многоплеменную державу остготского короля Германариха в Юго-Восточной Европе (375 год). Многие из историков считают этот год годом начала Великого переселения народов.
376 год – теснимые гуннами германцы-вестготы перешли Дунай и с разрешения Рима поселились в пределах римской провинции Мезии. Гунны же с того времени неоднократно нападали на балканские провинции Восточной Римской империи. В 395–397 гг. гунны вторглись в Сирию, Каппадокию и Месопотамию, в 408 году – во Фракию, в 415 году – в Иллирию, к 420 году они обосновались в Паннонии (бывшей римской провинции, которая занимала часть территории современной Венгрии).
Отношения гуннов с Западной Римской империей на протяжении долгого времени строились на вполне цивилизованной для тех времен основе. Так, гуннские наемные отряды составляли некоторую часть римской армии, особенно с 20-х гг. Империя использовала их, в частности, для борьбы с то и дело поднимавшими мятеж франками и бургундами, которые обосновались на Рейне, а также с багаудами – крестьянами северо-западной Галлии, пытавшимися отделиться от Римской империи.
В 40-х гг. ситуация, однако, начала меняться. Правитель гуннов Аттила, признанный к тому времени полководец, начал проводить самостоятельную политику по отношению к обеим Римским империям.
Со смертью в 434 году царя Рутилы (Руа) гуннов возглавили два его племянника – Аттила и Бледа. После смерти брата в 444 году Аттила стал единовластным правителем державы. Новый правитель гуннов вовсе не был таким уж жестоким и диким азиатским чудовищем, «Бичом Божьим», каким его со временем любили изображать христианские историки да и некоторые современные учебники. Он рос в эпоху гуннского европейского величия, имел пышный двор, учился у греков и римлян (еще подростком с этой целью 5 лет провел в Италии).
Кроме того, это был энергичный и умный правитель. Были у Аттилы и полководческие способности. Согласно преданиям, как-то раз пастух нашел и принес Аттиле заржавленный меч, Аттила взял его в руки произнеся: «Долго этот меч был скрыт в земле, а теперь Небо дарует его мне для покорения всех народов!»
В 435–436 гг. гунны, под предводительством Аттилы, присоединили к себе подвластное Риму королевство бургундов между Майном и Рейном. Это событие поздней легло в основу сюжета «Песни о Нибелунгах». Некоторые исследователи утверждают, что Аттила был носителем т. н. евразийской идеи, хотел объединить многочисленные народы Европы и Азии в рамках одной государственной семьи. Такая страна превзошла бы славу Рима. Но, скорей всего, Аттила был носителем гораздо более простой идеи – идеи собственного величия и как можно более обширной власти. В этом он мало отличался от или .
Обе Римские империи – Западная и Восточная – искали союза с всесильным правителем гуннов. Они соперничали между собой в стремлении приобрести расположение гордого властителя. В 40– 50-х годах V века Аттила приобрел столь великую славу могучего правителя, что к нему за помощью начали обращаться короли и вожди других «варварских» народов.
В Риме также был человек, обладавший большим влиянием на соседние народы, прославился как полководец и претендовал на всеевропейское признание. Звали его Аэций. Интересно, что Аэций много времени провел в гуннской столице. Еще в возрасте 15-ти лет он входил в свиту юного Аттилы (Аэций был на шесть лет старше Аттилы), потом просил у гуннов поддержки в римской политической борьбе, сам командовал гуннскими отрядами и соответственно был хорошо знаком с их способом ведения войны. Аэций неоднократно пользовался услугами Аттилы, практически всю жизнь они были друзьями.
Но в 40-х гг. между Римом и гуннами разгорелся конфликт. Аттила был слишком активен в усилении своей власти и расширении территории. Умирающая империя пыталась удержать свое. Аэций и Аттила оказались по разные стороны баррикад. Больше того, они возглавили враждующие лагеря.
В ходе завоеваний гунны присоединяли к своему войску отряды, состоящие из представителей покоренных народов. В свою очередь, и Рим, действуя энергично, отправил посольства к своим федератам и подданным на территории, в том числе и Галлии и Испании, с требованием бороться вместе против гуннов.
Борьба с гуннами объединила Римскую империю и Вестготское королевство, которым удалось увлечь за собой другие союзы кельтских и отдельных германских племен. В конце концов против гуннов выступили арморики, бреоны, бургунды, саксы, аланы, франки.
Переправившись через Рейн, войско 56-ти летнего Аттилы направилось к Триру и далее двумя колоннами – на северо-восток Галлии. Армия его к тому времени насчитывала, по всей вероятности, около 120 000 человек (хотя некоторые из хронистов называют гораздо большие числа, к примеру полмиллиона). Примерно столько же было у отправившегося против Аттилы Аэция. Но вначале гунны беспрепятственно шли по Галлии.
451 год, апрель – после двухдневной осады пал Мец. Горели Тонгерен и Реймс. Сильная паника охватила и Париж. Рассказывают, что город спасла женщина по имени Женевьева, убедившая население не покидать город и вызвавшая тем самым уважение и снисходительность Аттилы.
Гунны подступили к Орлеану и начали его осаду, которую, впрочем, в скором времени прекратили и начали искать удобного места для битвы с приближающейся римской (а точней, сборной) армией.
Местом генеральной битвы стали Каталаунские поля в Шампани. Поля представляли из себя обширную равнину между Труа и современным городом Шалон-сюр-Марн. В диаметре равнина имела больше 100 км. Битва на Каталаунских полях относится к числу крупнейших битв в европейской истории.
Перед началом сражения Аттила якобы приказал гадателям вопросить о будущем. «Они, вглядываясь по своему обычаю то во внутренности животных, то в какие-то жилки на обскобленных костях, объявили, что гуннам грозит беда». Небольшим утешением в этом предсказании было только то, что верховный вождь противной стороны должен был пасть и смертью своей омрачить торжество одержанной им победы. Аттила, обеспокоенный таким предсказанием, считал, что следует хотя бы ценой своей жизни стремиться убить Аэция, который и преграждал ему путь.
Битва на Каталаунских полях началась в 20-х числах июня 451 года. Известна расстановка сил противников. У римлян Теодорих, вестготский король, командовал левым крылом; Аэций – правым, в середине располагались аланы, бургунды и другие союзники. На противоположной стороне в центре занял позиции сам Аттила с гуннами, составлявшими ядро всего войска, на его левом фланге находились готы во главе с вождем Валамиром, на правом крыле – король Ардарик с гепидами и другими народами.
Итак, в обеих армиях было множество представителей самых различных европейских народов. В связи с этим битву на Каталаунских полях называют «Битвой народов». Может быть, именно в связи с разнородностью войск, пестротой задач, которые они перед собой ставили, нам не приходится говорить, к примеру, о преимуществе гуннской кавалерии, римской пехоты и т. п. Значительную часть двух сражающихся армий составляли люди, так сказать, одной военной школы.
Аттила долго не начинал сражения. По этому поводу есть различные мнения. К примеру, считают, что гуннский вождь решил, что если он будет проигрывать, темнота будет ему в помощь при отходе. Впрочем, хоть и днем, а не утром, именно он начал битву.
Между двумя армиями находилось возвышение, и обе стороны старались им овладеть. Гунны послали туда несколько эскадронов, отделив их от авангарда, а Аэций отправил вестготскую конницу, которая, прибыв первой, атаковала сверху и опрокинула гуннов.
Борьба за господствующую высоту проходила с переменным успехом. Аэцию, хорошо знавшему тактику боя степняков, казалось, в очередной раз удалось отбить атаку наступающих гуннов. Аттила решил вовремя укрепить свое войско речами: «Итак, быстрые и легкие, нападаем на врага, потому как всегда отважен тот, кто наносит удар. Презрите эти собравшиеся тут разноязычные племена: признак страха – защищаться союзными силами. Смотрите! Вот уже до вашего натиска поражены враги ужасом. Пусть воспрянет дух ваш, пусть вскипит свойственная вам ярость! Теперь, гунны, употребите ваше разумение, примените ваше оружие!»
С криком «Смелые атакуют первыми!» Аттила бросился в бой. В одно мгновение все смешалось. Боевые кличи, блеск оружия и пыль, поднявшаяся за ринувшимися всадниками. Византийский историк Иордан писал: «О подобном бое никогда до сих пор не рассказывала никакая древность, хотя она и повествует о таких деяниях, величественней каковых нет ничего, что можно было бы наблюдать в жизни, если только не быть самому свидетелем этого самого чуда. Если верить старикам, то ручей на Каталаунских полях, протекавший в низких берегах, сильно разлился от крови и ран убитых».
В ходе битвы был убит Теодорих. Но готы Теодориха одолели готов Аттилы. Аттила кинулся на слабый центр римлян, смял его, но вестготы врезались в правый бок гуннов, а Аэций повернул против них свое крыло и нагрянул справа. После ожесточенной борьбы гунны, сдавленные с обоих флангов, вынуждены были отступить.
Аттила отвел свои войска и укрылся в лагере, представлявшем из себя круг из кибиток, внутри которых находились палатки. В то время Аэций вынужден был отпустить вестготов, чтобы те могли с почестями похоронить своего короля. В их отсутствие продолжение боя могло обернуться для римского войска неприятностями. Но и Аттила не собирался возобновлять сражения. Договорившись с Аэцием, он начал отводить свою разношерстную армию.
Его отход с поля боя даже приблизительно не напоминал бегства. В полном боевом порядке с развевающимися знаменами и под звуки труб гунны с союзниками покидали Каталаунские поля. В литературе возможно встретить предположение, что такой отход (как и весь предыдущий поход и сражение) был только демонстрацией гуннского могущества, предпринятой для устрашения противника.
Этому можно верить, в особенности учитывая то, что уже спустя год Аттила предпринял еще более удачный поход, вторгся в самое сердце Италии и лишь после загадочного разговора с Папой Римским Львом I повернул войска обратно.
Аттила умер в Паннонии в 453 году, предположительно от кровоизлияния. Его держава ненадолго пережила своего правителя. Аэция же убили в Риме политические противники. Доказала ли что-либо битва на Каталаунских полях? Вряд ли. Говорят, что западная цивилизация была спасена от дикого Востока. Но восток был не столь уж диким, победа в действительности не была достигнута (гунны сохранили свое могущество).
Рим же был разгромлен вандалами в 455 году. А еще спустя 20 лет Римская империя закончила свое существование. Военачальник Одоакр (сын одного из офицеров Аттилы) свергнул императора Ромула Августула и отослал императорские регалии в Константинополь.
За что же бились европейцы? Видимо, битва на Каталаунских полях была яркой вспышкой в борьбе всех против всех. Борьбе, с которой начиналась новая эпоха в истории – эпоха Средних веков.
Битва на Каталаунских полях, случившаяся в 451 году на территории одной из равнин Шампани, стала своеобразным выражением европейских противоречий периода Великого переселения. Это не было сражение запада с востоком или беспорядка против порядка, здесь «все были против всех».
Отношения между Западной Римской империей и гуннами длительное время строились на вполне цивилизованных условиях. В 20- х годах 5 века отряды гуннов постоянно нанимались для службы в римских войсках. Основной кочевной силой была, естественно, конница, в искусстве по верховой езде и ведения конного боя гуннам почти не было равных. А в 40- х годах Аттила (вождь гуннов) проводил независимую политику по отношению к обеим половинам Римской империи.
Местом генеральной битвы двух войск были Каталаунские поля на территории Шампани. «Битва народов» началась в июне. Левое крыло римлян находилось под командованием вестготского короля Теодорих, правым управлял Аэций, в середине находились бургунды, аланы и иные союзники. В центральной части гуннской армии располагался Аттила со своими соплеменниками, на правом фланге стояли гепиды и прочие народы, а на левом - готы под командованием Валамира. Битва была начата гуннами. Между двумя войсками наблюдалось возвышение, которым стремились овладеть обе стороны. Это сделала вестготская конница. Аттила продолжил действия своего авангарда атакой главных центральных сил. После чего стала развиваться жестокая сеча по всей территории фронта, войска перемешались, хронисты говорят о том, что протекавший на поле битвы ручей от крови вышел из берегов. Это на самом деле было самое огромное сражение античной эпохи, и длительное время оставалось крупным и для периода Средних веков.
В ходе боя погиб король Теодорих, хотя принадлежащие вестготы победили своих визави. Римлянам Аэция и Вестготам с двух флангов получилось сжать армию гуннов в тиски и обеспечить их отступление. Аттила отвел армию в лагерь, а полководцу Рима пришлось отпустить вестготов, которые желали похоронить вождя со всеми подобающими им почестями. Впрочем, существует версия, что лично Аэций убедил сына Теодориха, что тот обязан пойти в свое королевство, чтобы никто не забрал из его рук правление. Таким способом, Аэций давал возможность Аттиле отступить, чтобы применить его в последующих политических играх и лавировании между королями варвар. Если это на самом деле так, то Аэцию удалось реализовать свою идею. Далее гунны отступили. Так что в многолюдном и кровавом сражении на Каталаунских полях ни единая сторона не добилась окончательной победы. Уже на следующий год Аттила вторгся в центр Италии и только после разговора с Папой Римским Львом I вернулся обратно.
