Самым крайним славянским племенем на востоке в IX в. являются вятичи. О происхождении вятичей и их соседей радимичей сохранилось у летописца, как известно, любопытное предание, из которого заключают, что эти племена, отделившиеся от семейства Ляхов, заняли свои места гораздо позднее других славян и что в народе еще в XI веке сохранилась память об их движении на восток. Вятичи заняли верхнее течение Оки, и таким образом пришли в прикосновение с мерею и мордвою, которые, по-видимому, без особенной борьбы подвинулись на север. Едва ли могли существовать серьезные причины к столкновению с пришельцами при огромном количестве порожних земель и при ничтожности домашнего хозяйства у финнов. К тому же и самое финское племя, скудно одаренное от природы, с явным недостатком энергии, вследствие неизменного исторического закона должно было всюду отступать перед породою, более развитою. Трудно провести границы между мещерою и ее новыми соседями; приблизительно можем сказать, что селения вятичей в первые века нашей истории простирались до реки Лопасни на севере и до верховьев Дона на востоке.
Немногими, но очень яркими красками изображает Нестор языческий быт некоторых славянских племен. «И радимичи, и вятичи, и север один обычай имяху: живяху в лесе, якоже всякий зверь, ядуще все нечисто, срамословье в них пред отьци и пред снохами; браци небываху в них, но игрища межю селы. Схожахуся на игрища, на плясанье, и на вся бесовская игрища, и ту умыкаху жены собе, с нею же кто сьвещашеся; имяху же по две и по три жены. Аще кто умряше, творяху тризну над ним, и по сем творяху кладу велику и възлажахуть и на кладу мертвеца, сожьжаху, а посем собравше кости, вложаху в судину малу и поставяху на столпе на путех, еже творят Вятичи и ныне». Судя по первым словам упомянутые племена и не имели ни земледелия, ни домашнего хозяйства. Но далее видно, что они жили селами и имели довольно определенные обычаи или обряды относительно брака и погребения; а подобное обстоятельство уже предполагает некоторую степень религиозного развития и указывает на начала общественной жизни. Впрочем, трудно решить, насколько слова Нестора относились собственно к вятичам IX столетия, потому что, едва ли можно приравнять их к северянам, которые поселились на своих местах гораздо ранее и жили по-соседству с Греческим водным путем. Ясно, по крайней мере, что вятичи в те времена были самым диким племенем между восточными славянами: удаленные от двух главных центров русской гражданственности, они позднее других вышли из племенного быта, так что русские города упоминаются у них не ранее XII в.
Движением радимичей и вятичей, по-видимому, прекратилось расселение славянских племен в России: они перестают занимать земли более или менее густыми массами и отодвигать далее на север и восток жилища финнов. Последние теперь спокойно могли оставаться на своих местах; но уже навсегда должны были подчиниться влиянию своих соседей. Медленно и туго финское племя проникается славянским элементом; но тем вернее и глубже пускает он корни. Проводником этого неотразимого влияния послужила у нас, как и везде, система военной или княжеской колонизации, начало которой совпадает с началом русской истории. Славяно-русская колонизация идет отчасти от Новгорода на восток великим Волжским путем и достигает нижнего течения Оки. Известно, что новгородское юношество издавна ходило по рекам в дальние страны с двоякою целью – грабежа и торговли. Эти-то походы и проложили пути славянскому влиянию на финском северо-востоке. С движением славянского элемента из Новгорода по Волге встречается другое движение из юго-западной Руси по Оке. По словам начальной летописи, Святослав в 964 г. идет на Оку и на Волгу, приходит к вятичам и спрашивает у них, по обыкновению: «Кому дань даете?» Они отвечают: «Даем козарам по шелягу от рала». Затем Святослав обращается на козар и громит их царство. Вятичи, однако, не соглашаются добровольно платить ему дань, как показывает известие летописца под 966 г. «Вятичи победи Святослав, и дань на них възложи».
Зависимость радимичей и вятичей от русских князей прекратилась, вероятно, во время пребывания Святослава в Болгарии, и сын его Владимир укрепившись на Киевском столе, должен был вступить в новую борьбу с воинственными племенами. Именно в 981 г. Владимир «Вятичи победи, и възложа нань дань от плуга, яко же и отец его имаше.» Но эти дело не кончилось: под следующим годом опять известие: «Заратишися Вятичи, и иде на ня Владимир, и победи е второе». В 9888 году он воюет с радимичами, которым Волчий Хвост наносит поражение. При этом случае летописец еще раз вспоминает, что радимичи (а, следовательно, и вятичи) были родом из Ляхов: «пришедъше ту ся вселиша, и платят дань Русси, повоз ведут и до сего дне», прибавляет он, вообще показывая к ним явное нерасположение. Такое нерасположение очень понятно, если вспомним что у вятичей, и, вероятно, отчасти у радимичей, в его время язычество существовало еще в полной силе.
С подчинением вятичей киевским князьям верховья Оки вошли в состав русских владений. Устья этой реки принадлежали к ним еще прежде, поэтому и среднее течение не могло далее оставаться вне пределов зарождающегося государства, тем более что малочисленное туземное население было не в состоянии оказать значительное сопротивление русским князьям. Летопись даже и не упоминает о покорении Мещеры, которое само собой подразумевается при походах Владимира на северо-восток. Преемники его в XI столетии спокойно проходят со своими дружинами по Мещерским землям и ведут здесь междоусобные войны, не обращая внимания на бедных жителей. Близ слияния Волги и Оки дальнейшее движение русского господства должно было на время остановиться: препятствием явилось довольно сильное по тому времени государство болгар. Помимо враждебных столкновений камские болгары были знакомы русским князьям по сношениям другого рода. Они служили тогда деятельными посредниками в торговле между мусульманскою Азиею и восточною Европою. Болгарские купцы ездили со своими товарами вверх по Волге в страну Веси; а чрез Мордовскую землю, следовательно, по Оке, отправлялись в юго-западную Русь и ходили до Киева. Известия арабских писателей подтверждаются рассказом нашего летописца о магометанских проповедниках у Владимира и торговым договором русских с болгарами в его княжение. Если удачные походы св. князя на камских болгар и не сокрушили эту преграду к распространению русского влияния вниз по Волге, зато окончательно закрепили за ним всю Окскую систему. Но начала гражданственности еще нескоро проникли в эту лесную глушь; первый город упоминается здесь спустя целое столетие.
Когда Владимир раздавал своим сыновьям города, Муромская земля досталась на долю Глеба. Замечательно при этом, что он никого не назначил в страну вятичей и радимичей. Такое обстоятельство объясняется недостатком городов в то время на северо-восток от Десны до самых низовьев Оки. Северная половина этого пространства, т.е. собственно Рязанские земли, была причислена к Муромскому княжению; а южная степная полоса связана была с Тмутраканским княжеством. После битвы при Листвене Мстислав, первый удельный князь Тмутраканский, соединил в своих руках обе части.
Античные авторы были уверены, что на землях, которые впоследствии заняло Древнерусское государство, проживали дикие и воинственные славянские племена, которые то и дело враждовали друг с другом и угрожали более цивилизованным народам.
Славянское племя вятичей (согласно летописи, его родоначальником был Вятко) обитало на огромной территории, на которой сегодня располагаются Смоленская, Калужская, Московская, Рязанская, Тульская, Воронежская, Орловская и Липецкая области. По мнению антропологов, внешне вятичи были похожи на своих соседей северян, но отличались от них более высоко расположенной переносицей и тем, что большинство их представителей обладали русыми волосами.
Некоторые ученые, разбирая этоним этого племени, считают, что он происходит от индоевропейского корня «vent» (влажный), другие полагают - что от древнеславянского «vęt» (большой). Часть историков видят родство вятичей с германским племенным союзом вандалов, существует также версия, связывающая их с племенной группой венедов.
Известно, что вятичи были хорошими охотниками и умелыми воинами, однако это не мешало им заниматься собирательством, скотоводством и подсечным земледелием. Нестор Летописец пишет, что вятичи преимущественно жили в лесах и отличались «зверинским» нравом. Они дольше других славянских племен противились внедрению христианства, сохраняя языческие традиции, в числе которых – «умыкание невест».
Наиболее активно вятичи боролись с новгородскими и киевскими князьями. Только с приходом к власти Святослава Игоревича, победителя хазар, вятичи вынуждены были умерить свой воинственный пыл. Впрочем, ненадолго. Его сыну Владимиру (Святому) вновь пришлось завоевывать строптивых вятичей, окончательно же это племя в XI веке покорил Владимир Мономах.
Самое северное славянское племя – словене – обитало на берегах Ильмень-озера, а также на реке Мологе. История его происхождения до сих пор не выяснена. Согласно распространенной легенде, родоначальниками словен были братья Словен и Рус; Нестор Летописец называет их основателями Великого Новгорода и Старой Руссы.
После Словена, как повествует предание, власть наследовал князь Вандал, взявший в жены варяжскую деву Адвинду. Скандинавская сага нам рассказывает, что Вандал как правитель словен ходил на север, восток и запад, морем и сушей, завоевав все окрестные народы.
Историки подтверждают, что словене воевали со многими соседними народами, в том числе и с варягами. Расширив свои владения, они продолжали осваивать новые территории как земледельцы, попутно вступая в торговые отношения с германцами, Готландом, Швецией и даже с арабами.
Из Иоакимовской летописи (которой, правда, не все доверяют) мы узнаем, что в первой половине IX века словенский князь Буривой потерпел поражение от варяг, которые обложили его народ данью. Однако уже сын Буривого Гостомысл вернул утраченное положение, вновь подчинив своему влиянию соседние земли. Именно словене, по мнению историков, впоследствии стали основой населения вольной Новгородской республики.
Под именем «кривичей» ученые подразумевают племенной союз восточных славян, ареал которого в VII-X веках распространялся на верховья Западной Двины, Волги и Днепра. Кривичи известны, прежде всего, как создатели протяженных воинских курганов, при раскопках которых археологи были поражены разнообразием и богатством вооружения, амуниции и предметов обихода. Кривичи считаются родственным племенем лютичей, характеризующимся агрессивным и свирепым нравом.
Городища кривичей располагались всегда на берегах рек, по которым шел знаменитый путь «из варяг в греки». Историки установили, что кривичи довольно тесно взаимодействовали с варягами. Так, византийский император Константин VII Багрянородный писал, что кривичи изготавливают суда, на которых русы ходят в Царьград.
По дошедшим до нас сведениям, кривичи были активными участниками многих варяжских экспедиций, как торговых, так и военных. В сражениях они мало чем уступали своим воинственным соратникам – норманнам.
После вхождения в состав Киевского княжества кривичи принимали деятельное участие в колонизации обширных северных и восточных территорий, известных сегодня как Костромская, Тверская, Ярославская, Владимирская, Рязанская и Вологодская области. На севере они отчасти были ассимилированы финскими племенами.
Территории расселения восточнославянского племени древлян – преимущественно современные Житомирская область и западная часть Киевской области. На востоке их владения ограничивал Днепр, на севере – река Припять. В частности, припятские болота, по мнению историков, создавали естественный барьер, отделявший древлян от их соседей дреговичей.
Не сложно догадаться, что среда обитания древлян – леса. Там они чувствовали себя полноправными хозяевами. По словам летописца Нестора, древляне заметно отличались от обитавших восточнее кротких полян: «Древляне живяху звѣриньскимъ образомъ, живуще скотьски: убиваху другъ друга, ядяху вся нечисто, и брака у нихъ не бываше, но умыкиваху у воды дѣвиця».
Возможно, какое-то время поляне даже были данниками древлян, которые имели свое княжение. В конце IX века древлян подчинил Олег. По свидетельству Нестора, они входили в состав войска, с которым киевский князь «ходил на греков». После смерти Олега попытки древлян освободиться из-под власти Киева участились, но в итоге они получили лишь увеличенный размер дани, наложенной на них Игорем Рюриковичем.
Приехав к древлянам за очередной порцией дани, князь Игорь был убит. По словам византийского историка Льва Диакона, его схватили и казнили, разорвав надвое (привязали за руки и за ноги к стволам двух деревьев, один из которых был перед этим сильно согнут, а потом отпущен). За страшное и дерзкое убийство древляне жестоко поплатились. Движимая жаждой мести, супруга погибшего князя Ольга уничтожила приехавших свататься к ней древлянских послов, заживо закопав их в землю. При княгине Ольге древляне окончательно покорились, и в 946 году вошли в состав Киевской Руси.
Все попытки христианских миссионеров проникнуть сюда, дабы «спасти заблудшие в бескрайних вятичских лесах славянские души», были тщетны. Летопись сохранила рассказ о том, как монах Киево-Печерского монастыря блаженный Кукша со своим учеником, прибывшие сюда в XII веке, чтобы донести-таки до окских и москворецких берегов «слово божье», были «по многих муках усечены» приверженцами старых обычаев.
Гордые, непреклонные вятичи, не желавшие подчиняться даже верховной княжеской власти, до XIII века продолжали хоронить своих сородичей под насыпями величественных курганов, обряжая умерших в богатые свадебные одежды со множеством украшений, испещрённых языческими заклинательными символами. И провожали они усопших в мир иной не печальными заунывными плачами, но ритуальным, побеждающим смерть смехом и шумными тризнами, кои устраивали на их могилах.
Вятичский курганный погребальный обряд, «расцветший» к середине XII столетия, археологи называют лебединой песней славянского язычества. Ученые до сих пор не могут чётко объяснить, почему именно к этому времени, на фоне общего регресса язычества, здесь вдруг с новой силой, пусть и ненадолго, вспыхивает этот яркий архаический обычай.
Однако - странная, казалось бы, вещь! - до последнего времени были известны лишь единичные объекты и находки языческого ритуального характера, сделанные по берегам Москвы-реки и её многочисленных притоков среди тысяч курганов и синхронных им селищ и городищ. Сорок лет из публикации в публикацию кочевал в гордом одиночестве бедный идол из подмосковной деревни Акулинино - просто за неимением другого материала, доступного исследователям. Долгое время это объясняли тем, что подобных находок здесь «больше нет и быть не должно»; даже подлинность самой акулининской находки ставилась под сомнение. Учёные мужи «старого закала» упорно не признавали наличия у вятичей их древней традиции, одновременно искусственно упрощая ответ и на «крамольный» вопрос о дохристианской религии всех восточных славян. Так, в своё время на кафедре археологии МГУ сомневающимся студентам доходчиво объясняли, что, мол, язычество - это вовсе не культура взаимоотношений с Природой, не единство с ней и не сложнейшая система древних знаний, обычаев, обрядов, но просто-напросто комплекс примитивных верований в духов природы - леших и водяных, к которому примешивался культ предков - вера в навий и упырей: «Такие взгляды религией называть неправильно.
Это, скорее, «природоведение», соответствовавшее уровню знаний того времени. Вместе взятые, суеверия представляли собою какое-то подобие мировоззрения, но считать их настоящим религиозным культом нельзя, как нельзя отождествлять домового с Богом-Создателем. ..» Естественно, при таком подходе к проблеме не могло быть и речи о существовании каких бы то ни было следов, материальных остатков язычества - этого огромного культурного пласта. Скорее всего, потому-то никто из археологов и не пытался целенаправленно искать их, а если некая диковинка и попадалась «случайно» в раскопе, то, как правило, об этом в научном отчёте упоминали лишь вскользь...
На деле же Подмосковье является настоящей сокровищницей для исследователей истории и религиозных воззрений древних вятичей. Как становится ясно в последнее время, помимо курганов, здесь имеются первоклассные славянские памятники, изобилующие предметами языческого круга. Мы расскажем вам о подобных находках на западе Подмосковья - в пределах древней Звенигородской земли. Именно там столичным археологам недавно удалось сделать ряд поистине сенсационных открытий.
Окрестности Звенигорода давно привлекали внимание исследователей. Примечательно, что именно здесь в 1838 году были осуществлены первые в Подмосковье археологические раскопки. А началось всё так...
Местные крестьяне, обрабатывая свои поля по берегам Москвы-реки, то и дело выпахивали из земли и сдавали в уездное правление всевозможные древние предметы. Оружие, диковинные украшения, монеты, черепки богато орнаментированной посуды - всё говорило в пользу того, что эти живописные берега уже к Х-ХII векам были довольно плотно заселены древними славянами, которые на каждом удобном мысу располагали здесь посёлки и небольшие городки. Главные же свои святыни - родовые кладбища - они, напротив, старались скрыть подальше от берега и чужих глаз. Так в верховьях многочисленных оврагов и лесных проток, на тихих укромных полянах возникали небольшие могильники; некоторые из них со временем разрастались до огромных размеров и насчитывали до 200 - 300 курганных насыпей. Таковы, к примеру, крупнейший в Подмосковье языческий некрополь у деревни Подушкино близ Одинцово, а также обширные древние кладбища в лесах окрест деревень Горышкино и Таганьково...
Основная часть известных славянских селищ Москворецкого бассейна имеет небольшие размеры. Это были преимущественно двух-трёхдворные деревни, где жили обычные крестьяне-общинники. Однако, помимо рядовых селищ, в округе Звенигорода за последние годы было выявлено несколько новых, нетипичных поселений Х-ХП веков, имевших значительную площадь и мощный культурный слой, насыщенный интереснейшими находками, которые сильно отличаются от распространённого сельского «ширпотреба». Так, на поселении близ села Саввинская Слобода найдено множество славянских украшений, предметы импорта, весовые гирьки, боевой дружинный топор. Археологами изучены жилые постройки, а также остатки культового сооружения с каменной выкладкой. Из прочих предметов, найденных здесь, следует выделить шиферное пряслице с уникальным рисунком-граффити. По мнению автора находки, доктора исторических наук А.К. Станюковича, семь знаков, прочерченных на пряслице, по крайней мере пять из которых - солярные, могут символизировать русальную (купальскую) неделю.
В 2000 году на селище у села Иславское был найден обломок каменной пластины с резным изображением крылатой антропоморфной фигуры. Несмотря на то, что сохранилась только часть рисунка, общая композиция легко поддаётся реконструкции. Аналогичные каменные изображения-личины известны в собраниях некоторых музеев. Вплоть до XIX века подобные предметы использовались в крестьянском быту в качестве языческих амулетов-оберегов от различных болезней домашней птицы и носили название «куриных богов».
Однако самым выдающимся археологическим открытием за последние годы стало огромное славянское поселение, обнаруженное на самой западной окраине Одинцовского района. Поселение имеет действительно громадную площадь - порядка 60 000 квадратных метров - и занимает оба берега Москвы-реки, разделяясь, таким образом, на основную (левобережную) нагорную часть и нижний (заречный) торгово-ремесленный посад. Один лишь только сбор подъёмного материала по свежей пахоте с электронными металлоискателями дал здесь такие результаты, что впору пересматривать всю древнюю историю Подмосковья!!!
В культурном слое поселения было найдено множество славянских, финских, балтских украшений XI-ХII веков, в том числе редчайших для Москворецкого бассейна типов. К уникальным находкам относятся скандинавские фибула и тордированная гривна, а также серебряный саксонский денарий, отчеканенный при герцоге Ордульфе в г. Евер. Это говорит о том, что местные жители принимали активное участие в торговых операциях с Западной Европой и далёкой Скандинавией. Кстати, на сегодня упомянутый денарий является первой и единственной раннесредневековой европейской монетой, найденной на поселениях обширного вятичского региона.
Судя по найденным вещам и керамике, это поселение достигло своего наибольшего расцвета в XI веке, в то время, когда Звенигорода не было и в помине, а на Боровицком холме будущего Московского Кремля ещё только корчевали пни, расчищая место под будущую деревушку Кучково. Находки семилопастных височных колец и других характерных украшений позволили определить этническую принадлежность древних жителей этого протогородского центра Москворецкой долины: основное его население составляли вятичи. Но встречаются и радимичские, а также более ранние мерянские украшения. Большое количество привесок- амулетов и всевозможных предметов с языческой орнаментацией, от бронзовых бубенчиков до подвесок со свастикой, красноречиво говорит о религиозных предпочтениях местных жителей. Однако среди находок есть и несколько привозных раннехристианских крестов скандинавского типа. Находки амулетов в виде миниатюрных бронзовых топориков, точно повторяющих форму боевых дружинных секир, связаны с культом Перуна и специфическими воинскими обрядами. Примечательно, что амулеты в виде моделей боевого оружия находят большей частью при раскопках древнерусских городов и в пределах основных торговых магистралей, таких, как «Путь из варяг в греки». На рядовых селищах и в курганах они практически не встречаются. Здесь же эти и ряд других находок указывают именно на городской характер памятника. Любопытно также, что большая часть найденных тут предметов языческого круга ещё в древности была преднамеренно испорчена - вещи погнуты, сломаны, в некоторых случаях имеют следы воздействия огня, что может указывать либо на некий языческий обряд целенаправленного «умерщвления» определённой вещи, либо на последствия карательной акции ревнителей новой веры, «огнём и мечом» убеждавших славян отказаться от своих «поганых» обычаев...
Таким образом, принимая во внимание огромную площадь, занимаемую поселением (значительный участок культурного слоя которого находится под современными деревенскими постройками, а прибрежная часть разрушена средневековыми каменоломнями), а также анализируя полученный вещевой материал, можно с большой долей уверенности говорить: открытый памятник был крупнейшим вятичским центром ХI-ХII веков. По своей площади он втрое (!) превосходил даже древний Дедославль (городище Дедилово в Тульской области), где, по летописным известиям, собиралось вече всей вятичской земли. Что это был за центр, пока неизвестно. Возможно, это так и не обнаруженный до сих пор Корьдно - город, где находился стол Ходоты, вятичского то ли князя, то ли вождя-старейшины, осмелившегося в 1082-1083 годах воевать с самим Владимиром Мономахом. Некоторые исследователи, в том числе Б.А. Рыбаков, размещают этот загадочный город где-то на окских берегах, в пределах современной Тульской области, что, однако, сомнительно, так как вся эта территория ко второй половине XI века принадлежала Черниговскому княжеству, а значит, была под надёжным контролем сурового и решительного Мономаха, в 1078-1094 годах княжившего в Чернигове.
Едва ли грозный Владимир, не раз за свою жизнь воевавший со степняками и бравший в ином походе в плен до двадцати половецких ханов, позволил бы в пределах своей собственной земли дерзостные выходки Ходоты и его сына. Но он вполне мог ходить (как сам пишет в своем знаменитом «Поучении») по две зимы на берега Москвы-реки - в северную, наиболее отдалённую и ещё независимую часть вятичской территории, где Ходота мог иметь и собственный город, и даже дружину для противостояния будущему знаменитому киевскому князю. Судя по уже упомянутым находкам семилопастных височных колец и курганам ХI-ХII веков, наибольшее количество которых сконцентрировано отнюдь не в тульских или рязанских пределах, а в окрестностях Звенигорода и Москвы, следует, видимо, считать, что центр земли вятичей сместился именно сюда, в глухие и безопасные тогда леса.
Такое смещение могло произойти, например, вследствие экспансии киевских князей, в Х-Х1 веках предпринимавших неоднократные походы на Оку с целью подчинения этого свободолюбивого и гордого народа, который в конце концов предпочёл уйти на север своей территории, но не принять уготованную ему участь - ту же, которая постигла соседних радимичей, завоёванных киевским воеводой по имени или прозвищу Волчий Хвост. Однако память об оставленных городах своих отцов и дедов была жива у вятичей и в середине XII века. Не случайно на вече 1146 года вятичские мужи прибыли в древний Дедославль, находившийся тогда уже на черниговской территории. Вече было созвано по просьбе черниговских же князей Владимира и Изяслава Давыдовичей, искавших у независимых вятичей помощи против своего врага Святослава Ольговича. Но если бы вятичи в это время обитали где-то в окрестностях Дедославля, они неизбежно оказались бы в подчинении у Чернигова. В таком случае нужно ли было бы Давыдовичам идти на унизительный поклон? Разве не достаточно было бы отдать вятичским старейшинам обычный приказ к ополчению?
Кстати, на следующий после съезда вятичей год Дедославль оказывается местом сбора дружин Святослава и половецких отрядов, выступивших затем на Угру против смолян, и ни о каких вятичах в этих местах в летописях уже не упоминается...
В середине - второй половине XII века обширнейшее поселение на реке Москве перестаёт существовать. Конец его существования совпадает с захватом и окончательным разделом исконной вятичской территории черниговскими, смоленскими и владимиро-суздальскими князьями и с возникновением в Подмосковье первых княжеских городов-форпостов - Москвы, Звенигорода, Можайска, Коломны и др. Скорее всего, именно внешняя агрессия, осуществлявшаяся со стороны этих пограничных крепостей, и была одной из главных причин запустения вятичского поселения, оказавшегося на стыке трёх враждебных государств. Археологи только приступили к исследованию древнего славянского города, но он уже начал им преподносить неожиданные сюрпризы. Так, совершенно случайно в первом же заложенном раскопе ученые наткнулись на остатки крупного некрополя, с погребениями, где обнаружили роскошные древние украшения. Были исследованы языческие трупосожжения, остатки ритуальных тризн, уникальное погребение жертвенного коня и многое другое. В одном из ближайших выпусков «Русской Традиции» мы непременно расскажем читателям о новых открытиях археологов, изучающих этот интереснейший памятник нашей культуры.
Алексей Борунов
В начале седьмого века с Дуная на восток двинулись шесть племенных объединений, именуемых в «Повести временных лет» - «славянским родом». Согласно той же летописи, два других племени, вятичи и радимичи, пришли на территорию Руси не с Дуная, а с более северных территорий, вероятно, из бассейна Вислы. В ПВЛ они прямо противопоставлены «роду славян» и отнесены к «роду ляхов». В более поздние времена ляхами на Руси называли поляков. Однако в интересующее нас время польский народ еще не сформировался, а севернее дунайских славян, согласно Иордану и Прокопию Кесарийскому, жили венеды. Оба хрониста шестого века дружно утверждают, что венеды, дунайские славяне и анты происходили от одного корня и говорили на одном языке.(Читайте статьи «Дунайские славяне» , «Венеды» и «Анты» , размещенные на этом сайте.)
В самом начале седьмого века между аварами-аваринами, подчинившими племена Подунавья и антами, господствующими в Поднепровье и верховьях Дона разразилась война, в которой анты потерпели поражение. Антская держава распалась, а Аварский каганат раздвинул свои границы до самого Дона. Скорее всего, появления в Поднепровье как «родов славянских», так и радимичей с вятичами было связано именно с войной против антов. Собственно, этноним «вятичи» является древней формой этнонима «венеты», а потому не стоит удивляться их активному участию в войне, развязанной сородичами аваринами и лагобардами. При этом следует учитывать, что вятичи были не племенем, а союзом венедских по своему составу племен и имели ко времени своего расселения на новых землях устойчивые политические структуры. Здесь необходимо отметить, что радимичи и вятичи во время своего расселения практически не затронули земель кривичей, не входивших судя по всему, в антский союз, зато прибрали к рукам территорию, которую прежде заселяли гелоны, известные еще по Геродоту, или гольдескифы. При этом большинство голяди, как их называют позднейшие летописцы, вошли в племенной союз вятичей и впоследствии были ассимилированы победителями. Поэтому нет никаких оснований называть вятичей первыми славянскими поселенцами в тех местах, где они, в конце концов, обосновались. (Читайте статью «Голядь» , размещенную на этом сайте). Равным образом и «славянские роды» пришли не на пустое место. Если уж быть предельно откровенным, то в данном случае мы имеем дело с оккупацией или завоевании чужих земель в результате военных действий. Оправданием сему прискорбному событию может служить то обстоятельство, что оккупантами равно как и пострадавшими были славяне (в нынешнем понимании этого слова), но отнюдь не в тогдашнем, когда славянами-склавинами называли только выходцев с Подунавья. Подтверждением тому, что венеды и славяне это не совсем одно и то же, является ПВЛ, весьма жестко характеризующая вятичей и радимичей, а заодно северян-савроматов:
«А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу, как и все звери, ели все нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены. И если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду, и возлагали на эту колоду мертвеца, и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах по дорогам, как делают и теперь еще вятичи. Этого же обычая держались и кривичи, и прочие язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе устанавливающие закон.»
Из этого отрывка делался глобальный вывод об отсталости вятичей по сравнению с цивилизованными славянами. При этом упускались из виду два обстоятельства, имеющих существенное значение: во-первых, автор ПВЛ был киевлянином, во-вторых, не просто приверженцем христианской веры, а монахом. Никак иначе обычаи славян-язычников он описать не мог. А в оценке тех или иных союзов племен, которых можно смело называть государствами, он исходил не из уровня развития экономики и политической системы, а как раз из приверженности их населения к христианской религии. Вятичи в этом отношении переплюнули всех своих соседей. Они очень долго и упорно отстаивали свою независимость как от киевских князей, так и от сопровождавших их христианских миссионеров. В этом своем упрямстве они превзошли даже своих родичей Балтийских венедов до 12 века сопротивлявшихся немецким крестоносцам. Последний оплот вятичского языческого сопротивления г. Мценск пал в 15 веке. Вот что сообщает об этом событии сайт Тульской епархии:
«Но всё же в некоторых местах принятие христианской веры вятичами произошло в более позднее время. Так, например: в самом центре земли вятичей - г. Мценске (Орловской губернии) язычество находилось в упорной борьбе с христианством, и одна современная легенда, которая относит принятие христианской религии жителями этого города только к началу XV столетия, рассказывает об этом событии таким образом: в 1415 году, в княжение великого князя Василия Дмитриевича, сына Донского, мценяне не признавали ещё истинного Бога, почему и посланы были в том году, от него и митрополита Фотия, священники, со множеством войск, для приведения жителей в истинную веру. Мценяне ужаснулись, стали воевать, но вскоре поражены были слепотой. Посланные начали склонять их к принятию крещения; убеждённые тем некоторые из мценян: Ходан, Юшинка и Закей крестились и, прозрев, обрели Крест Господень, иссечённый из камня, и резной образ Николая чудотворца, в виде воина, державшего в руке ковчег; тогда, поражённые чудом, все жители города спешили принять святое крещение.
Подтверждением сказанного может также служить письмо преосвященного Гавриила, епископа Орловского и Севского, о тайнике, найденном в г. Мценске, основанное на древней рукописи, в которой говорится об этом событии. Это письмо, могущее заменить собою акт, было адресовано на имя покойного Свиньина, издателя журнала «Отечественных записок», где и было напечатано. То же удостоверяет и известный в нашем крае любитель древностей И.Ф.Афремов, который сам читал в мценском соборе эту древнюю легенду.»
Между прочим еще историк Ключевский высказывал недоумение по поводу истории России и в частности Владимиро-Суздальской земли, которая началась как-то вдруг, едва ли не с Андрея Боголюбского, а ее прошлое покрыто мраком. А между тем население Владимиро-Суздальского княжества превышало население Киевского княжества в 25 раз.(Читайте статью «Великоросы» ) Вывод напрашивается сам собой, правда Ключевский предпочел его не обнародовать: христианство утвердилось на территории, которые ныне называется Россией, гораздо позже, чем на Украине. Естественно, сей прискорбный с точки зрения православного христианина факт был очень неудобен помазанникам божьим сначала в Московии, а потом в Российской империи, потому они уничтожили все документы связанные с языческой Великороссией, подменив их киевской ПВЛ и тщательно очищенными новгородскими летописями. В конечном итоге это привело к тому, что русский народ как бы завис в воздухе без твердой опоры. И взялся он вроде бы ниоткуда, а следовательно, по мнению наших «доброхотов» не будет большой беды, если он уйдет в никуда. Утверждение, что «рукописи не горят» мне кажется спорным (еще как горят!), зато уничтожить следы деятельности наших предков оказалось куда труднее, чем замолчать их мысли и веру. Постепенно, усилиями многих честных историков и археологов из забвения возникает образ не страны даже, а целой цивилизации, которую все-таки не удалось похоронить под слоем лжи, передергиваний и недомолвок.
Справедливости ради следует отметить, что Нестор все-таки не врал, описывая обычаи вятичей, он просто вырывал их из контекста тогдашней славянской веры и морали, отличавшейся от христианской. У большинства славянских племен действительно существовал обычай многоженства, и даже там, где формально была моногамия, она дополнялась институтом наложниц. У Владимира Крестителя наложниц насчитывалось несколько сотен, это помимо шести законных жен. Кстати, самих жен эта «распущенность» мужей не слишком смущала – наложницы сильно облегчали им работу по хозяйству. К тому же количество наложниц свидетельствовало об общественном положении мужа и его удачливости на войне, да и на погребальный костер чаще укладывали кого-то из них, а не «законную» жену (по свидетельствам современников, желающая из наложниц вызывалась на добровольной основе и в ожидании смерти предавалась веселью и развлечениям, а отнюдь не скорби).
Что же касается самого понятия «целомудрие», то в древности оно значительно отличалось от взглядов современной морали, и судить о нравах одной эпохи с точки зрения другой не слишком корректно. Например, арабский географ XI в. аль-Бекри писал:
«Славянские женщины, вступив однажды в брак, сохраняют супружескую верность. Но если девушка кого-нибудь любит, она идет к нему для удовлетворения своей страсти. И если мужчина, женившись, находит невесту целомудренной, он говорит ей; если бы в тебе было что-нибудь хорошее, ты была бы любима мужчинами и выбрала бы кого-нибудь, кто лишил бы тебя девственности. Затем он ее прогоняет и отказывается от нее».
Каждая девушка имела право провести ночь с несколькими претендентами, и лишь затем стороны договаривались о браке. За бесчестье это отнюдь не считалось - наоборот, о свиданиях знала вся деревня, и лишь родители невесты должны были прикидываться неосведомленными. Зато молодые заранее проверяли свою сексуальную, психологическую совместимость и могли выбрать оптимального партнера на всю дальнейшую жизнь.
Западные источники упоминают, что в начале нашей эры у венедов существовали групповые браки - любая женщина, придя в семью, считалась женой старшего брата, но жила со всеми братьями. Кстати, с точки зрения древней морали он вполне объясним, поскольку жизнь человека не мыслилась без продолжения своего рода. И если муж по каким-то причинам оказывался неспособным к выполнению этой задачи или погибал, не успев осуществить ее, то кому же оставалось позаботиться о том, чтобы род не прервался? Опять же принималось во внимание, что кто-то должен заботиться о прокормлении вдов, их защите и обеспечении всем необходимым. И о сексуальном удовлетворении тоже - тут наши предки оказывались выше ханжеских комплексов, поскольку следовали требованиям самой природы. Поэтому у многих народов жены покойного переходили к его брату, а у степняков, в том числе у скифов, сарматов, половцев, сын наследовал даже жен отца, кроме собственной матери.
На западе земли вятичей граничили с землями северян, радимичей и кривичей. Западная граница вятичского расселения сначала шла по водоразделу Оки и Десны. В бассейнах рек Жиздры и Угры выделялась пограничная полоса шириной 10-30 километров, где вятичи жили вместе с кривичами. Эта полоса проходила по верховьям Жиздры и по притокам Угры - Болве, Ресси и Снопоти. Далее вятичская граница поднималась на север до верховьев Москвы-реки, а потом поворачивала на восток по направлению к верховьям Клязьмы. Правобережье Москвы-реки целиком принадлежало вятичам. Вятичи заходили и на левый берег Москвы-реки, на 10-15 километров севернее, а также селились по ее притокам. Например, поселение вятичей было на реке Яузе. Примерно около впадения реки Учи в Клязьму вятичская граница поворачивала на юго-восток и шла сначала по левобережью Москвы-реки, а потом - Оки.
Селения вятичей в основном располагались по берегам рек и озёр. Это объяснялось тем, что водный путь в ту пору был лучшим, а часто и единственным средством сообщения. Кроме того в реках водилась рыба, весьма существенная прибавка к ежедневному рациону.
Как точно установлено археологами, жилища в поселениях были деревянные, срубные, благо в лесном краю материала для построек было предостаточно. В домах имелись подполья для хранения запасов продовольствия в зимнее время. Внутренние стены разделяли жилище на 2-3 части. Необходимой принадлежностью жилища была печь. В ней ежедневно готовили пищу, а в холодные времена года она обогревала помещение. Рядом с жилищем располагались хозяйственные постройки: срубные амбары и сараи и огороженные столбами загоны для скота. Поблизости сооружались погреба и ямы для хранения зерна и овощей. Кузницы были в каждом крупном селении вятичей. Для развития кузнечного дела имелись самые благоприятные условия: в мещёрских болотах была повсеместно железная руда (болотное железо), а окружающие леса служили неиссякаемым источником получения древесного угля. Вследствие этого изделия из железа у вятичей были повсеместно распространены. Ножи, топоры, цилиндрические замки, спиральные свёрла, дужки вёдер, пинцеты, ножницы, стремена, удила, шпоры, подковы, скребницы - вот далеко не полный перечень их орудий труда и предметов быта.
Как и в других славянских землях, основной отраслью хозяйства жителей вятичских поселений являлось земледелие. Железные сошники, плужные лемеха, серпы, косы, а также жернова - все эти земледельческие орудия труда постоянно попадаются при раскопках селений и городищ. Пашенное земледелие здесь было так развито, что позволяло ежегодно получать высокие урожаи. Наиболее распространёнными зерновыми культурами были рожь, пшеница и просо. Урожаи были настолько высоки, что полученного хлеба хватало не только для удовлетворения собственных нужд, но и для вывоза в Новгородскую землю.
В поймах многочисленных рек на заливных лугах пасся крупный рогатый скот, овцы. Разводили также поросят, кур, гусей, уток. Лошадь давно уже использовалась не только в военном деле, но и как тягловая сила при сельскохозяйственных работах.
Изобилие рек и озёр способствовали повсеместному развитию рыболовства. В окружающих лесах водилось множество всякой дичи. Первое место в промысле занимал лось, охотились также на кабанов, оленей, на лесную и озёрную птицу - тетеревов, куропаток, гусей, уток. Добывали мех медведей, волков, лисиц, куниц, бобров, соболей, белок. Меха заготавливались в большом количестве для продажи: они очень ценились на рынках Византии и арабского Востока. Живя в лесном краю, вятичи, естественно, занимались бортничеством. Умелые промысловики получали много мёда и воска, которые также направлялись на обмен и продажу.
Долгое время в летописях не встречается названий вятичских городов; создаётся впечатление, что их вообще не было. Но в середине XII столетия происходят события, в связи с которыми на страницах летописей замелькали названия вятичских городов. Начиная с 1146-1147 годов и в последующие десятилетия, с новой силой разгорается междоусобная война двух княжеских династий - Мономашичей и Святославичей. Так как они охватили и территорию вятичей, на страницах летописей появились названия городов Земли вятичей, так или иначе связанных с событиями этой феодальной войны: Блове (1146), Брын (1228), Воронеж (1155), Дедославль (1146), Девягорск (1147), Домагощ (1147), Козельск (1146), Карачев (1146), Колтекс (1146), Кромы (1147), Коломна (1177), Лобыньск (1146), Лопасна (1176), Москва (1147), Мосальск (1231), Мценск (1146), Неринск (1147), Новосиль (1155), Пронск (1186), Серенск (1147), Свирельск (1176), Спашь (1147), Тешилов (1147), Трубеч (1186), Ярышев (1149). По данным летописей следует, что в середине и второй половине XII века в Земле вятичей было 27 городов.
Хотя эти крупные города начинают впервые упоминаться в середине XII века, это не значит, что их не было раньше. Города не возникают в одночасье: от их зарождения до становления проходят века.
У Ибрахима ибн Якуба сохранилось любопытное описание строительства городов:
«Славяне строят большую часть своих градов таким образом: они направляются к лугам, изобилующим водой и зарослями, и намечают там круглое или четырехугольное пространство, в зависимости от величины и формы, которую желают придать граду. Затем они выкапывают вокруг ров и выкопанную землю сваливают в вал, укрепивши его досками и сваями, наподобие шанцев, пока вал не дойдет до желаемой высоты. Тогда отмеряются в нем ворота, с какой стороны им угодно, а к воротам можно подойти по деревянному мосту».
Вал, укрепляемый «досками и сваями» - это обычная для славянских городов стена из деревянных срубов, заполненных внутри землей, глиной или камнями. Улицы часто оборудовались деревянными мостовыми.
Правда, большинство таких городов действительно представляли собой лишь укрепленные поселения и состояли из 30-40 домов, но существовали и гораздо более крупные города.
Уровень развития многих ремёсел в Земле вятичей для своего времени был очень высок. Это подтверждают результаты раскопок сельских поселений и городов: в них обнаружены ремесленные мастерские металлургов, кузнецов, слесарей, ювелиров, гончаров, камнерезов.
Имея столь высокоразвитое производство самых разнообразных изделий, вятичи вели оживлённую торговлю с соседями уже в VIII веке. В Новгородскую землю вывозили в основном зерно. Но главное направление торговли - это путь «из славян в арабы». Вятичские купцы спускались по Оке в Волгу и приплывали в столицу Волжской Булгарии город Булгар. Сюда же прибывали по Каспию и Волге купцы из мусульманских стран. Город Булгар являлся крупнейшим торговым центром того времени. А связующим звеном между Арабским Востоком и Центральной Европой являлась Земля вятичей.
Археологи полностью подтверждают это. Академик Б.А.Рыбаков пишет:
«Клады в земле вятичей составляют почти половину всех кладов на славянских землях».
Из этого следует поразительный вывод: земля вятичей по объёму торговли равнялась не только русским, но и славянским землям, вместе взятым. По этому показателю Земля вятичей превосходит в несколько раз любое государство Западной Европы. Неопровержимый факт: она в экономическом отношении была самой развитой среди славянских и западноевропейских стран.
Первоначально Земля вятичей входила в Хазарский каганат, представлявший собой федеративное образование из княжеств, население которых принадлежало к разным этническим группам. Это объединение ( Хазарский каганат
) возникло как противодействие арабской агрессии и распалось в результате гражданской войны, когда часть хазарской элиты приняла иудаизм. Скорее всего, вятичи входили после распада Хазарии в состав Русского каганата вместе с северцами-савроматами, а потому недружелюбно встретили варягов Вещего Олега, утвердившихся в конечном итоге в Киеве. Однако в 907 году вятичи участвовали в походе Олега на Царьград на правах союзников. В этом же качестве они влились в войско Святослава и вместе с ним приняли участие в победоносном походе на хазар. В 965 году Хазария пала, а уже в следующем 966 году Святослав обрушился на своих недавних союзников. Война вроде бы была выиграна, но как только дружины Святослава покинули их землю, вятичи вышли из под контроля Киева.
В 981 году против вятичей воюет сын Святослава Владимир, но его успех был столь же кратковременным как и успех его отца. И после походов Владимира вятичи продолжают оставаться независимым государством. Они живут в своём лесном краю обособленно от других русских княжеств. Их военное могущество таково, что не только воевать с ними, но даже проехать сквозь их земли киевские князья боятся. А Киевская Русь была далеко не слабым государством. К XI веку Суздаль и Муром уже вошли в состав единого Русского государства. И князья из Киева ездят в эти земли довольно странным путём: Киев-Смоленск-Волга-Муром. Объяснение очень простое: такой обход делается для того, чтобы не проезжать через земли вятичей.
Владимир Мономах в своем «Поучении» сообщает о своем походе против князя вятичей Ходоты и его сына. Следовательно, в Земле вятичей есть не только князь-правитель, но успела оформиться династия. Персидский автор Ибн-Русте рассказывал о сложной социальной организации вятичей следующее:
«Глава их, которого они называют главою глав, зовется у них «свиет-малик». И он выше супанеджа, а супанедж является его наместником».
Постепенное вхождение земель вятичей в состав других княжеств начинается только с конца XI века. В 1096 году изгнанный Владимиром Мономахом из Чернигова Олег Святославич занимает Рязань. От его брата Ярослава начинается династия рязанских князей, правивших в этом городе 400 с лишним лет. Мы видим, что небольшой кусок восточной земли вятичей входит в состав Рязанского княжества в виде одной из его волостей. Но основные земли вятичей по-прежнему остаются самостоятельными. Скорее всего пало княжество вятичей с приходом татаро-монгольской орды. Примерно тогда же начинается их отход от веры предков и переход в христианство. Этого требовала тогдашняя политическая ситуация. Возникала новая общность – русский народ – и вятичи стали ее составной частью.
«Темные века» нашего края
В конце I-го тысячелетия нашей эры славянские племена начинают активную миграцию на север. Они полностью поглощают дьяковскую культуру - часть финских племен вытесняется на север, а большая часть ассимилируется. Как считает В.В. Сидоров, в нашем крае ассимиляция прошла безболезненно, поскольку славянский элемент проник в местную финно-угорскую среду задолго до основной волны славянской миграции. Его следы прослеживаются во взаимодействии иеневской и рессетинской культур, в следах фатьяновской культуры (отнесенной к трипольскому славянскому миру), в возможном формировании отдельной Каширской культуры, где шел активный процесс культурного обмена между славянами, балтами (этноса возникшего, по его мнению, не без влияния славянского мира) и угро-финскими племенами дьяковцев (в период с V по II век до нашей эры).
Вероятно, это была первая волна славянской миграции в нашем крае. Вполне объяснимо, что при отсутствии какого-либо подобия дорог, миграция шла по рекам и, прежде всего, по Оке. С верховьев реки до нашего района среднего течения Оки и далее на север и северо-восток. Этот проторенный путь сохранился и в последующие этапы славянской миграции. Можно предполагать, что в нашем крае в конце I-го тысячелетия до нашей эры и в I-м тысячелетии нашей эры, существовал некий полиэтнос, появившийся из слияния угро-финских, балтских и славянских племен. Именно существование этого полиэтноса может объяснить загадочное, до сих пор научно необъяснимое, исчезновение дьяковских городищ в V-VII веках н.э.
Версия формирования нового полиэтноса под давлением первой волны славянской миграции очень интересна и может стать объяснением «исчезновения» дьяковцев, попросту растворившихся в балтах и славянах. Хотя и в этом случае до конца не понятно, что же происходило в нашем крае с V по VIII века, когда следов дьяковцев не находят, а по летописным и археологическим сведениям, славянское племя вятичей в бассейне Оки еще не появилось?
Что происходило в эти 200-300 лет, которые ученые называют «темными веками»? Ответов пока нет, а это значит, что еще ждут своего исследователя новые археологические находки в нашем крае, которые, возможно, позволят приоткрыть завесу тайны над этим вопросом.
В наше время уже не вызывает сомнений тот факт, что частичное проникновение славян в бассейн реки Оки заметно уже с конца IV века (после нашествия гуннов) и усилилось с середины VI века (после нашествия аваров).
Побуждало славян к миграции и изменение климата. С конца IV века в Европе наступило довольно резкое похолодание. Особенно холодным было V столетие, когда наблюдались самые низкие температуры за последние 2000 лет. Началось великое славянское переселение.
Сила славян заключалась в том, что они не были привязаны к одной ландшафтной зоне и с одинаковым успехом занимались хозяйственной деятельностью и в дремучих европейских лесах и в плодородных ковыльных степях. Основой хозяйства славян было подсечно-огневое земледелие, которое в сочетании с охотой, рыболовством и лесными промыслами становилась основой экономики. Это позволяло славянам расселяться на любых свободных или малозаселённых землях. А наш край, как мы уже показали на примере «исчезновения» дьяковских племен, был как раз относительно свободным. Первые славяне-разведчики оценили эти плюсы.
Когда пришли «Большие люди»?
Только в VIII веке на Оке появляются вятичи, носители роменско-боршевской археологической культуры. Откуда приходят они? - вопрос, открытый до сих пор. Автор «Повести временных лет» Нестор, объясняя наименование «вятичи», назовет их прямыми потомками некоего Вятка («а Вятко сел с родом своим на Оке, от него же прозвались вятичи»). При этом, говоря об этом легендарном племенном князе, он сообщает, что вместе с братом своим Радимом (от которого произошли радимичи), происходили они от «ляхов», т.е. являлись выходцами с территории современной Польши, точнее, пришли со стороны территорий, занятых польскими славянскими племенами.
Вполне вероятно, что венеды-вятичи пришли на Оку, в наш край, по проторенной купцами дороге «янтарного пути». Шли долго, с остановками в сотню лет в Приднепровье (VI-VIII век), оставив там следы своего пребывания и вобрав в себя черты волынцевской, а позднее и роменско-боршевской культуры местных славян. На единые и взаимопроникающие этнокультурные корни восточнославянских племен намекает и Нестор, отмечая в «Повести временных лет»: «И живяху в мире поляне, и древляне, и северо, и радимичи, и вятичи и хорвати». Но при этом Нестор подчеркивает то, что радичимичи и вятичи пришли с запада, со стороны земли ляхов (то есть в ту пору из страны венедов), на землю исконных обитателей Приднепровья - полян и древлян. («Поляномъ живущимъ о себе, якоже ркохомъ, сущии от рода словеньска и наркошася поляне, а деревляне от словенъ же и нарекошася древляне; радимичи бо и вятичи от ляховъ»).
Идя далее, вобрали в себя вятичи и мощинскую культуру балтских племен, с которой они встретились в VII-VIII веках в верховьях Оки, перебравшись оттуда с левого берега Днепра. От мощинцев они взяли полукруглую форму строительства валов укрепленных городищ и сооружение курганов с кольцевыми оградами при захоронении. При этом в кургане вместе с покойником вятичи стали хоронить коней и оружие, как делали балты. Переняли вятичи и обычай украшать себя шейными гривнами и перстнями. И, наконец, в конце VIII - начале IX века вятичи приходят в наш край. Малозаселенный и почти нетронутый. С прекрасными местами для устройства типичных вятичских поселений - на высоких берегах рек и оврагов. Без кровопролития ассимилировали вятичи местное население из первых славян, смешавшихся с финно-уграми и балтами. Не случайно, что первые поселения вятичей в нашем крае расположились на месте бывших дьяковских городищ - на городище 2 и селищах 1, 4 и 5 Колтово, на селище Лидское, а также по левому берегу Оки на селищах Смедово II и Смедово III.
Основой хозяйства вятичей были земледелие и охота. Первые поселенцы начинали жизнь на новом месте со строительства шалаша или землянки, а после первого урожая ставили рубленый дом с клетью для птицы. Топили избы по-черному. После появлялись хлев для скота, амбар, овин и гумно. Рядом с первой крестьянской усадьбой - «по-чинком», селились родственники первопоселенцев. Мелкие земледельческие деревни часто носили временный характер и переносились на другие места по мере истощения небольших подсечных пашен. Охотиться вятичи предпочитали на бобра, который в обилии обитал тогда на всех реках и речках современной территории Каширского района. Горностаевый, беличий и куничий меха являлись важной статьёй товарообмена с соседними финскими и балтскими племенами. Помимо земледелия и охоты вятичи занимались бортничеством и рыболовством. Природные условия нашего края давали вятичам возможность вести хозяйство активно и успешно. Гончарное, кузнечное и другие ремёсла были дополнительными источниками существования поокских славян.
Самые ранние следы пребывания вятичей в нашем крае датируются концом VIII - началом IX века. Это подтверждают, сделанные в Каширском районе и на сопредельных ему территориях, находки керамики, характерной для роменско-боршевской культуры. Она аналогична той, которую нашла Т.Н. Никольская в ранних слоях при раскопках города вятичей Серенска (Калужская область).
Лепная грубая посуда этого типа найдена у нас на поселении 1 в Колтово (Колтово 2) и на селище 4 (Колтово 8).
Ранние слои культурного слоя детинца Колтеска (городище 1), селища 1 и 5 Колтово, также дают основание говорить о появлении здесь вятичей в конце 700-х - начале 800 гг. н. э. Жили вятичи в VIII-X веках в районе нынешнего с. Ледово, на селище Лидское (д.Лиды); а также недалеко от границ современного Каширского района на левом берегу Оки на селище Кордон (Серпуховский район); на урочище Пьяная гора у нынешней Малюшиной дачи; на селище Лужники (все - Ступинский район). Археологи нашли здесь лепную толстостенную керамику роменского типа - горшки лепные грубые, с бугристой поверхностью, с зернами примесей, по краю венчика насечки, сделанные ногтем, либо навитой на палочку веревкой-шнурком. Надо заметить, что археологические находки являются основным источником наших представлений об образе жизни и развитии вятичей. Поскольку единственное упоминание вятичей в древней Несторовой летописи, хотя и содержит точное описание обычаев и образа жизни наших предков, но уже несет на себе отпечаток политической предвзятости правителей Киевской Руси.
Любопытен тот факт, что Нестор и другие летописцы, создавая официальную версию истории Киевской Руси, чрезмерно восхваляет предков киевлян - полян, не упоминая о государственных образованиях у других восточных славян, в том числе и у вятичей, принижая вятичей и другие племена. А зря, если сравнить развитие русских земель в IX-XIII веках по количеству городищ, то окажется, что больше всего их было в районе Днепра (исконная Киевская Русь) - 49% от общего числа всех известных древнерусских городищ, а на «втором месте» земли вятичей на Оке - 16,6% от общего числа всех известных древнерусских городищ (вот тебе и «звериный образ жизни в лесу»!). Как отмечал дореволюционный исследователь древнерусских городов И.Д.Беляев: «...Этот неизвестный край, совершенно забытый прежними нашими летописями, кипел деятельностью и жизнью не меньше других краев Руси, ... в нем было множество городов».
О величии государства вятичей рассказывали арабские и персидские купцы. В IX-X веках они упоминают об известном им на Оке большом городе Вантит, т.е. Вятков или Вятич. При этом арабам в ту пору были известных всего три славянских города: «Куяба» - Киев; «Славия» - Новгород; «Артания» - Вантит на Оке. На мордовском языке слово «Артания» означает «страна на запоре (на замке)». И неслучайно арабы упоминали, что вятичи никого к себе не пускали и убивали пришельцев. Неслучайно, уже в более позднее время, в X-XII вв. земля вятичей, затерянная в глухих лесах, считалась жителями других областей малодоступной и опасной. Обычная дорога из Киева в древнейшие русские города Ростов и Суздаль шла кружным путем через Смоленск и верховья Волги. Мало кто из путешественников отваживался проехать через опасные леса вятичей. Вспомним хотя бы первый подвиг былинного богатыря Ильи Муромца, который проехал по прямому пути из Мурома в Киев через наши «дикие края». Это было настолько невероятным для того времени, что по былинному преданию киевляне осмеяли Илью Муромца, когда тот сообщил им о путешествии через «страну на замке». И не поверили бы, не предъяви им былинный богатырь доказательство - Соловья-разбойника. Возможно вятичи, как люди лесные, умели жить на деревьях, прячась в вековых дубах, обороняясь и нападая сверху, при этом подавая свистом сигналы друг другу. Неслучайно, что прекрасные воины-вятичи, державшие свою землю «на замке», приняли участие в легендарном походе князя Олега в 907 году на Царьград (Константинополь).
Основой хозяйства вятичей в IX-X веках продолжало оставаться земледелие и скотоводство. К концу этого периода подсечное земледелие стало меняться на пашенное. Но этот переход проходил у вятичей, живущих в лесном краю, медленнее, чем у других восточнославянских племен. Основными орудиями труда были железный топор, мотыга и большой нож -«косарь». (На селище 4 в Колтово археологи нашли обломок косы и железного ножа. В Колтово 7, кроме обычного обилия древнерусской линейной и волнистой керамики, археологи нашли железные ножи, косы-горбуши). Применялась борона - суковатка. Убирали урожай серпом. Самыми популярными сельскохозяйственными культурами вятичей были просо и репа. Вятичи разводили крупный рогатый скот, свиней, лошадей. Корма заготавливали на заливных приокских лугах. По обилию костей птицы, можно судить о развитости птицеводства.
Охота шла на пушного зверя. Причем, вятичи ели мясо добытого бобра, что позволило Нестору написать в летописи, что вятичи «ели нечистое». Мед и воск добывали бортничеством у лесных пчел. Активно вятичи использовали реки. Кроме занятия рыболовством они на лодках однодревках, с целями товарообмена, путешествовали по Оке и Волге до Каспия и по волокам попадали в Киев и Новгород. В округе Каширского края имеется еще несколько городищ вятичей датируемых ХI-XIII вв. На Оке это Тешилов (Серпуховской район) и Хорошевка (Лопасня?) (Ясногорский район), на р.Осетре - Щучье (Соколовка) (Веневский район), Бавыкино и Бебехино (Зарайский район) и др.
В городищах селились ремесленники. Археологические раскопки свидетельствуют о развитии у вятичей кузнечного дела, литья металла. Были развито ювелирное мастерство, ткачество (на археологических памятниках Колтово нередко находили шиферные и глиняные пряслица), гончарное и камнерезное дело.
Если в гончарном ремесле у восточных славян наступила кэтому времени унификация - керамику стали делать на гончарном круге и украшать одинаковым для всех линейным или волнистым узором (эта керамика находится во всех археологических памятниках, открытых в Каширском крае), то в ювелирном деле имелись различия. В ювелирном ремесле вятичи лишь немного уступали Киеву и изготавливали браслеты, перстни, височные кости, крестики, амулеты и т.п.
Наш край - центр древнерусской торговли.
Как мы помним, страна вятичей была «страной на замке». Но вдруг древнерусский летописец сообщает, что с середины IX века (859 год) наши предки начали платить дань Хазарскому каганату: «А хазары брали с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма (дома)». При этом Д.С. Лихачев, считает, что перевести это место в «Повести временных лет» можно как «по серебряной монете и по белке», а можно и как «по зимней (белой) белке и по белке». Тогда выходит, что наши предки платили совсем ничтожную дань хазарам. Судите сами, если позднее, по законам «Русской правды», была установлена «вира» (штраф) за нанесенную рану - 30 белок, а за синяк -15 шкурок. Не говорит ли такая дань хазарам, больше похожая на малый налог, о добровольности подчинения? Начавшим заниматься торговлей вятичам было очень удобно «дружить» с хазарами, чьи купцы контролировали в ту пору всю восточную торговлю, приносившую большой доход. А для этого можно было и войти в состав каганата на почетных условиях, получив массу льгот и привилегий в обмен на налог - малую дань. Можно говорить о том, что, платя малую дань хазарам, вятичи сохранили максимальную автономию, но при этом получили огромные преимущества для торговли с развитым арабским Востоком.
Главной монетой в этой торговле стали серебряные арабские дирхемы (тонкая серебряная монета диаметром 2-2,5 см, покрытая с обоих сторон надписями - благочестивыми изречениями и содержащая имя правителя, место и год чеканки по летоисчислению Хиджра, ведущегося от года бегства пророка Мухаммеда из Мекки в Медину). При этом восточные купцы торговали не только с вятичами. Основной поток товаров шел транзитом через наши земли «из варяг в греки» - в Западную Европу и Византию (византийские монеты найдены в кладе у д.Хитровка). Понятно, что воинственные вятичи, кроме доходов от торговли, получали за этот окский транзит плату. Да еще плату за вооруженную охрану по проводке купеческих караванов, состоящих из плоскодонных лодок и ладей по Великому Волжскому пути. Богатство стало оседать с IX века в нашем крае, дав толчок не только развитию хозяйства, но и положив начало социальному расслоению общества вятичей. Так, при раскопках городища 2 в Колтово археологи выявили отдельно стоящую, укрепленную кольцевым валом и рвом богатую усадьбу с древнерусской гончарной керамикой. Археологи находят в слоях того периода первые замки и их части. Это яркое подтверждение того, что именно Каширская земля и наш край стали центрами интенсивной международной торговли. Об этом свидетельствуют многочисленные клады IX-X веков, найденные в нашей земле. На территории современной Москвы и Московской области зарегистрирова но всего 15 находок. Из них 6 (почти половина!) в Каширском районе. (Наш первый краевед А.И. Воронков упоминал еще один клад арабских монет, найденный в Топканово, но нет ни описаний этого клада, ни иных упоминаний. Уж не в нашем ли крае, а не в Воронеже, находился легендарный торговый город Вантит-Вятич? Может быть, верна версия некоторых историков, что столица государства вятичей город Кордно (арабы называли этот город Хордабом и описывали, как дружина вятичей собирала дань с населения) находился на территории современного Веневского района, граничащего с нашим краем? Тогда дорога в столицу вятичей могла идти по нашей земле, по рекам Осетр и Б.Смедва!
У арабского путешественника Гардизи в сочинении XI века отмечено, что русы «не продают товара иначе, как за чеканенные дирхемы». Большая масса восточных монет оседала в нашем крае, что способствовало развитию денежного обращения. Неслучайно, что уже через сто лет, в 964 году вятичи стали платить повышенную дань хазарам серебряной монетой (щеляг) и не с дома (дыма), а с сохи (рала) - с пахаря («Козаром по щелягу от рала даем»). Такая дань тоже была не слишком тяжкой для вятичей, поскольку арабские путешественники сообщали, что серебряные дирхемы у вятичей идут на изготовление украшений-монист для женщин, порою числом до тысячи.
Что продавали вятичи за арабское серебро? Известный арабский географ Ибн-Хордадбех сообщал в «Книге путей государств» (около 846 года) о дорогих мехах. «Повесть временных лет» отмечает, что из Руси шли меха, мед и «челядь» (пленные рабы). За дирхем на Руси можно было купить кунью шкурку, а беличью даже за полдирхема. По данным Ибн-Хор-дадбеха, самый дорогой раб стоил около 300 дирхемов. Хороший и устойчивый спрос был у арабов в ту пору на меха, вошедшие в моду в арабских халифатах. Соболи, куницы, белки и горностаи из края вятичей украшали плечи знатных хазар и арабов. Покупали восточные купцы и кость мамонта, которая встречается в нашем крае и поныне, а в ту пору, надо полагать, в обилии имелась по берегам рек на «кладбищах мамонтов».
У арабских купцов вятичи покупали украшения: «Самым великолепным украшением (считаются) у них (русов) зеленые бусы из той керамики, которая бывает на кораблях, - вспоминал Ибн-Фадлан, - они покупают такие бусы за дирхем и нанизывают их, как ожерелья для своих жен».
Развивался и внутренних торговый обмен в нашем крае. Возникают первые погосты - места местной торговли и товарообмена, небольшие торжища. Вот таким был период хазарского «ига», в результате которого земля вятичей обогатилась и укрепилась и стала лакомым куском для Киевской Руси, во времена правления князя Олега покорившей все племена восточных славян, кроме вятичей.
