На вопрос Особенности оды как жанра? заданный автором Бросок
лучший ответ это Ода
- (от древнегреч. oide - песнь) - древнейший жанр европейской поэзии. В Древней Греции одами первоначально называли хоровые песни на разные темы, сопровождавшиеся музыкой и танцами. Постепенно, сначала в античной поэзии, а потом и в творчестве европейских поэтов-классицистов, ода стала одним из самых распространенных и строгих с точки зрения содержания и формы жанров «высокой», торжественной лирики. Прославленными одописцами древности были Пиндар и Гораций, воспевшие богов и героев.
Жанр оды в России появился в XVIII в., в эпоху классицизма. Авторами первых русских од были В.К.Тредиаковский и М.В.Ломоносов. Классицисты считали оду важнейшим жанром лирики, способным прославить «первое лицо» в государстве - монарха, а также выдающихся «сынов отечества» - царских вельмож и полководцев. В одах поэты выражали свой патриотический восторг и религиозно-философское воодушевление.
Подлинного расцвета и классической завершенности жанр оды достиг в творчестве Г.Р.Державина, именно его произведения повлияли на раннее творчество А.С.Пушкина и других поэтов начала XIX в. Автор знаменитой социально-философской оды «Вольность» - А.Н.Радищев.
Классицистическая ода была торжественным, ораторским жанром, в котором сильные эмоции соединялись с рассудительностью, «пиитический» восторг - с холодной логикой. Важнейший содержательный признак оды - «высокий» предмет (монарх, полководец, событие государственной важности, общественная добродетель, религиозная мораль). Формальные особенности жанра требовали использования четырехстопного ямба и строфы, состоявшей из десяти стихотворных строк с делением на три части: первая часть состояла из четырех строк, вторая и третья - из трех строк. Все десять стихов в одической строфе объединялись строгой системой рифмовки: abab ccd eed.
Важная сторона формы оды - композиция, придававшая стихотворению стройность, смысловую завершенность и убедительность. Как правило, ода начиналась вступлением (одна или две строфы), в котором поэт говорил о предмете, послужившем источником его поэтических восторгов. В первых строфах могло быть и обращение к музе. Затем следовала центральная, большая по объему и наиболее важная в содержательном отношении часть оды. Завершалось стихотворение заключительной морализаторской строфой-выводом. В ней поэт высказывал обобщающее суждение, нередко имевшее прямое отношение к «герою» оды.
Патетика оды требовала особого стиля. Он достигался использованием высокой, книжной лексики, прежде всего архаизмов, метонимических перифраз, аллегорий. Огромную роль играли интонационно-синтаксические средства: восклицания и риторические вопросы, инверсии, необычные синтаксические конструкции.
Жанровые каноны оды смело нарушал уже Державин. Оды поэтов XIX и XX вв. (К.Ф.Рылеева, В.Я.Брюсова, В.В.Маяковского) не соответствуют строгой схеме классицистов. Не придерживался ее и Пушкин, автор «Вольности». Традиции оды - содержательные и стилистические - оживали в произведениях поэтов, писавших на гражданские темы. Жанр оды, который прочно связан с поэзией классицизма, развивал древние традиции «высокой» поэтической речи, близкой к риторике - искусству прямого, открытого воздействия на разум, и чувства слушателей.
http://writerstob.narod.ru/termins/o/oda.htm
У классической оды много признаков, но основных всего три. Это, так называемые, одическое «парение», одический восторг и лирический беспорядок. Даже в 20 веке, когда жанр почти канул в Лету, поэт Владимир Маяковский свое произведение «Ода революции» писал, опираясь на эту каноническую триаду.Одического «парение»- взгляд автора в произведении направлен как бы сверху вниз, что обеспечивает широкий обзор. Это можно увидеть в отрывке из оды Ломоносова «Воззри на горы превысоки, //Воззри в поля свои широки,//Где Волга, Днепр, где Обь течет…». Широта взгляда создает торжественный пафос оды.
Подробнее: http://www.kakprosto.ru/kak-59945-kak-napisat-odu
1. Личность Ломоносова в истории России.
2. Реформы языка и теория «трех штилей».
3. Определение жанра оды.
4. Особенности од писателя.
5. Краткий анализ произведений.
С именем М. В. Ломоносова связана новая эпоха в истории российского государства. Это был действительно выдающийся ученый, имеющий таланты во многих сферах, начиная с истории и литературы и заканчивая физикой и химической наукой. Во многих областях им были сделаны значимые открытия, в том числе личность Ломоносова оказала особенное влияние на литературу XVIII века.
До него русский язык и литература испытывали существенное влияние западноевропейских традиций. Однако традиции эти воспринимались в чистом виде, никак не адаптируясь под нужды родного языка. Множество жанров, таких как путешествия, дневниковые записи и письма, появилось в русской литературе через тесную связь с культурой просвященной Европы. Однако понять, а уж тем более оценить такие произведения могли только высокообразованные люди из высших сословий: для простого человека подобные произведения были недосягаемы.
Ломоносов стал первым литератором, решившимся не только сказать о необходимых изменениях в русском языке и литературе, но и первым начать писать по новым правилам.
Огромное значение имеет его «теория трех штилей», по которой строго разводятся понятия высокого и просторечного языков. Три штиля — высокий, средний и низкий — основа языка. Из них высокий штиль, содержащий в себе преимущественно анархичные церковные слова и выражения и немного общеупотребительных слов (в основном абстрактных: божество, отечество, могущество), предназначался для разговоров о прекрасном, для писания стихов и восхваляющих од и для описания величественных событий. Средний штиль — стиль языка, объединивший в себе основные общеупотребительные слова с небольшим количеством архаизмов и научных терминов. На среднем штиле принято было общаться вежливым и культурным людям, вести записи и деловую переписку, а также писать повести и рассказы — прозаические произведения. И, наконец, низкий штиль — просторечные выражения с грубостью и бранью — негоже было использовать в разговоре. Уместен это стиль был только среди невежд-крестьян и в комедиях и уличных представлениях, предназначенных для простолюдинов.
Ломоносов является разработчиком и создателем множества новых жанров. При этом он подверг реформе практически забытый к этому времени и не использующийся жанр од — торжественных, прославляющих историческое лицо или событие стихотворений, написанных в определенном ритме и размере. Чаще всего это объемные произведения с длинными строками, разбивающимися интонационной паузой посередине. Делить оды на четверостишья было не принято — чаще всего части од включали в себя десять и более строк. До принятия Ломоносовым новой системы оды были довольно грубы и неудобно произносимы из-за того, что также, как и многие другие жанры того времени пришли с запада и не были переработаны под особенности русского языка. Было принято писать оды, не рифмуя строки между собой, а составляя их за счет ударности или безударности последних слогов. Подобные конструкции были лишены музыкальности и не доставляли никакого удовольствия от чтения. Ломоносов же ввел рифмующиеся строки, интересные, не применяемые ранее размер и ритм, сделав конструкцию оды легкой и музыкальной. Ломоносовская ода, по мнению А. В. Западова, «...позволяла соединить в большом стихотворении лирику и публицистику, высказаться по вопросам, имеющим государственное значение, и сделать это сильно, красиво, образно». Разнообразие тем Ломоносовских од поражает. Большое место было отведено поэтом для описания военных событий. Первая ода, раскрывающая эту тему, «Ода на взятие Хотина», написанная в Германии в 1739 году. Блестящая победа русских войск над турецкой армией произвела глубокое впечатление на поэта. Ломоносов гордился славными воинами России, не только отвоевавшими большую часть земли, но и возвысившими Россию в глазах остальных стран. Но при этом как просвещенный человек он не мог не заметить «плач осиротевших», «слезы престаревших», принесенные невинным людям войной. Поэтому художник восхищался мирным временем: «возлюбленной тишиной», «царей и царств земных отрадой», — и во многих своих произведениях призывал к сохранению этого состояния:
Возможно ль при твоей державе,
В Европе страшну зреть войну, —
обращался он в 1759 году к Елизавете и просил ее «низвергнуть» «брань с концов земных». Этот же призыв слышен в произведении 1761 года:
Размножить миром нашу славу
И выше как военный звук
Поставить красоту наук.
Программа мирного существования русского народа была четко представлена в одах Ломоносова. Он видел природные богатства Урала и неисчерпаемую пользу сибирских лесов, знал, как и чем богата родная земля, и каким именно образом эти богатства лучше всего тратить. Основной проблемой своего времени художник признавал общую безграмотность. В произведении 1750 года автор призывает соотечественников и власть имущих к развитию ученого и творческого потенциала не только всей страны, но и индивидуально каждого человека:
Пройдите землю и пучину,
И степи, и глубокий лес,
И нутр Рифейский, и вершину,
И саму высоту небес,
Везде исследуйте всечасно,
Что есть велико и прекрасно,
Чего еще не видел свет;
Трудами веки удивите...
Ломоносова беспокоило культурное самоутверждение России на фоне европейских стран. Молодым умам, ищущим просвещения за границей, адресовано следующее напутствие:
О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих...
Как видно на примере этих нескольких произведений, особенность стиля од Ломоносова действительно налицо. Не только ритм и размер выделяют его произведения среди прочих восхваляющих стихотворений. Тот объем информации, заложенный в каждом его поэтическом творении, буквально аналитическая работа по каждому важному факту делают оды особенным стилем. Ломоносов — первый поэт, решивший в хвалебных стихотворениях не только упрекать императоров и императриц, но и давать действенные и мудрые советы по определенным вопросам. Оригинальное смешение стилей — как высокого, так и низкого — делает понятным произведение не только для высшего сословия, но и для рядового, средней образованности, человека.
Жанр оды, подчиненный сугубо государственным вопросам, должен полностью исключать мнение автора и авторский образ. Однако в одах Ломоносова собственное авторское мнение присутствует постоянно. Более того, образ поэта — сильного, образованного человека, выступающего против кровавых действий, присутствует в каждой из од.
Введение 3
1. Особенности развития жанра оды 4
2. Ода в творчестве М.В. Ломоносова 6
Заключение 15
Список литературы 16
Введение
Поэзия М.В. Ломоносова выросла на прочной народной основе. Необыкновенное чувство русского национального языка, во всех его оттенках, позволило Ломоносову расчистить и обновить пути русской поэзии, указать ей верное направление.
Ломоносов сумел найти в русском народном языке много точных и метких слов, оказавшихся пригодными для обозначения научных понятий. Ломоносов верно уловил историческую необходимость применения различной поэтической лексики в различных жанрах или родах поэзии. Этим объясняется актуальность выбранной темы.
Ломоносов ввел в новое русло ораторскую стихию древнерусского проповеднического искусства. Он как бы секуляризовал риторику, поставил ее на службу светского, гражданского красноречия. Похвальные слова Ломоносова были образцом нового, светского красноречия, почти неведомого раньше.
Из всех поэтических жанров, культивировавшихся и развивавшихся в тогдашней литературе, жанр оды наиболее подходил Ломоносову для решения стоявших перед ним задач. Научные рассуждения писались по-латыни, с ними знакомились только немногие.
Публицистика в русской печати лишь начинала делать первые шаги. Рукописная поэзия занималась любовными переживаниями, общественных тем она не затрагивала.
Целью нашей работы является: изучение творчества Ломоносова, а именно его новаторство и традиции в жанре ода.
Для этого необходимо поставить следующие задачи:
1. Особенности развития жанра оды
Ода – лирическое стихотворение, посвященное восхвалению героического события, человеческого подвига, величественных явлений природы.
Одический жанр связан с категорией возвышенного, для него характерны торжественность, патетичность в выражении чувств. Получающие воплощение во всех элементах поэтической структуры.
В своем «классическом варианте» ода – порождение эпохи классицизма. Ода (от греческого - песнь) – поэтический жанр, сложившийся в эпоху классицизма.
Исторически жанр связан с торжественной хоровой лирикой Древней Греции (у дорийцев), соединявшей религиозные гимны с песнопениями в честь отдельных лиц.
В «эпиникиях» Пиндара для прославления героя (победителя на Олимпиадах) привлекаются мифы и родовые предания; тематические части располагаются в беспорядке, подчиняясь образному строю песни, что в сочетании с торжественным тоном отражало жреческое самосознание поэта.
Восхваление отдельного лица вплеталось в сложную ткань мифологических сказаний, поэтических ассоциаций, что нарушало стройность песнопения, вносило в него «лирический беспорядок».
Название «Ода» еще в античное время закрепилось за лирикой Горация, характерной напутственным обращением к определенному лицу; преобладающие в ней эпикурейские мотивы легли в основание будущей горацианской Оды. В его одах не было высокопарности.
Тематически они весьма разнообразны. Гораций – одописец касается вопросов не только политических, но и бытовых.
Многие его оды обращены к Богам – Венере, Вакху, или к конкретным лицам – Лидии, Хлое. Одические стихотворения Горация часто отклоняются от норм одописания.
В европейской литературе Ода появилась в качестве поэзии высокого стиля, связанной с утверждением национального абсолютистского государства.
В «Одах» П. Ронсара (1550-1552), давших название жанру, искусственно стилизуются особенности песен Пиндара, применительно к заданию воспеть официальных представителей государства.
Обилие мифологических образов, логическая неупорядоченность, аффектированный тон становятся с тех пор атрибутами Оды.
В Италии Оды пишет Г. Кьябрера, в Англии – А. Каули («Пиндарические оды»), Дж. Драйден; в немецкую литературу оду ввел Г.Р. Векерлин («Оды и песни», 1618).
Классицистическое выражение ода получает у Малебра, противопоставившего ронсаровской оде (критика «пиндаризирования») рационалистическую поэтическую систему, выдержанную в отношении стиля и языка, пронизанную единым лирическим устремлением.
Этому отвечают:
Отказ от эпических отступлений
Единое строфическое деление (3-частное: строфа, антистрофа, эпод)
Регламентация стиха (вплоть до запрещения переноса)
Лирический беспорядок допускается как проявление искусства, а не своеволие творца. Ода информировала о событиях политической жизни (воинские победы, дипломатические приемы и пр.) и предназначалась для торжественного произнесения.
Риторизм в связи с узкословным характером содержания окончательно побеждает в Оде к середине 18 века (после Ж.Б. Руссо), лишая ее поэтического значения.
Родоначальником русской оды был Ломоносов, хотя первые ее образцы принадлежат перу Кантемира и Тредиаковского.
В России Ода (термин введен В.К. Тредияковским – «Торжественная ода о сдаче города Гданска», 1734) менее связана с классицистическими традициями; в ней осуществляется борьба противоречивых стилевых тенденций, от исхода которой зависело направление лирической поэзии в целом.
И Тредиаковский и Ломоносов были новаторами. Их теоретическая и практическая деятельность сыграла большую роль в развитии русской поэзии.
Но поэзия Тредиаковского осталась своего рода «лабораторным опытом», растянувшимся на целую долгую жизнь.
2. Ода в творчестве М.В. Ломоносова
Во времена Ломоносова нарождающаяся русская поэзия была загромождена элементами «славенщины» - книжного церковнославянского устаревшего языка.
Торжественная Ода у М.В. Ломоносова (истоки ее в России – хвалебные вирши, известные с конца 16 века) развивала метафорический стиль с далекой ассоциативной связью слов; противоположная ей школа А.П. Сумарокова, стремясь к «естественности» слога, выдвигала анакреонтическую Оду, близкую к песне.
Титанические образы своей одической лирики Ломоносов оправдывал, ссылаясь на пример античной поэзии.
Однако и сама античная традиция, используемая в оде, восходит не только к поэтике классицизма, но и имеет под собой более давнюю почву, является до некоторой степени результатом самостоятельной национальной рецепции античного наследия через Византию и любимых на Руси старинных риторов.
И в новую русскую поэзию легче и скорее всего переходило то, что было известно ранее из тех же пиитик и риторик, из античных авторов, усваиваемых в школах петровского времени.
Поэтика классицизма владела умами. Сами жанровые требования, предъявляемые к Ломоносову, толкали его на сближение с классицизмом. Это относится в первую очередь к сочинению од.
Поэтика торжественной оды связана с отечественной панегириков (похвальных речей), а также с традициями античной и западноевропейской оды. Торжественная ода стала первенствующим жанром в России 18 в., что связано с личностью Петра 1 и его реформами.
«Несравненных дел Петра Великого человеческой силе превысить невозможно», - писал М.В. Ломоносов.
Торжественные оды посвящались Елизавете и Екатерине 2. В которых современники хотели видеть достойных последовательниц великого царя. Образованные люди 18 века мечтали о скорейшем культурном самоутверждении России в Европе.
Ода, патетически комментируя успехи наук, военные победы. Как бы опережая историю, вещала о совершаемых на глазах торжествах.
Торжественная ода в России 18 века – это не только литературный тест. Не только слово, но действо, особый обряд. Она подобна фейерверку или иллюминации, которыми сопровождались в Петербурге торжественные события в жизни государства.
Тема требовала особой образности и стилистики: громкого великолепия и быстроты, за счет которых аллегорические картины в торжественной оде сочетались бы не плавно и последовательно, но в лирическом беспорядке.
В оде отсутствие точных смысловых связок не создавало бессмыслицы и не нарушало главного – единства впечатления от патетической, ораторской речи.
Поэтому возникало с виду хаотическое и неупорядоченное совмещение контрастных понятий, «далековатых идей», подлежащего и сказуемого.
Сопрягаемых, по словам Ломоносова, «некоторым странным или чрезъестественным образом».
Такие сочетания составляют «нечто высокое и приятное», что не может быть переведено на обыденный язык или объяснено в понятиях житейской логики.
С восшествием на престол дочери Петра – Елизаветы Петровны многим русским людям казалось, что период наступления реакции закончился. Передовая часть русского общества надеялась на дальнейшее развитие «дела Петрова».
Это вселяло оптимизм и настраивало русскую поэзию на мажорный лад. На смену сатирам Кантемира пришли оды Ломоносова.
Жанр оды позволял соединить в большом стихотворении лирику и публицистику, высказаться по вопросам, имеющим государственное значение, и сделать это сильно, красиво, образно.
Ода оказалась наиболее оперативным средством общения поэта со своими читателями: литературных журналов еще не было, а оды Ломоносова издавались большими по тому времени тиражами (от 200 до 2000 экземпляров).
Используя принятые и культивируемые в классицизме жанры, Ломоносов на практике нередко рвет с поэтикой и стилистикой этого направления и выводит свою поэзию за его пределы.
Злободневные по содержанию, ставившие вопросы большой общественно – государственной значимости, оды Ломоносова адресовались не только коронованным особам, но и через их головы должны были сердца народа привлечь.
Тема родины была центральной в одах Ломоносова. Он не устает славить величие России, обширность и необозримость ее территории, обилие ее природных богатств.
Так, в оде «На день восшествия на престол ея величества государыни императрицы Елисаветы Петровны, 1748 года» создан грандиозный образ России:
Она, коснувшись облаков,
Конца не зрит своей державы,
Гремящей насыщенна славы.
Покоится среди лугов,
В полях исполненных плодами,
Где Волга, Днепр, Нева и Дон,
Своими чистыми струями
Шумя, стадами наводят сон,
Седит и ноги простирает
На степь, где Хину отделяет
Пространная стена от нас;
Веселый взор свой обращает
И вкруг довольства исчисляет,
Возлегши лактем на Кавказ.
А в оде «На день восшествия на всероссийский престол ея величества государыни императрицы Елисаветы Петровны, 1747 года» Ломоносов восторгается неисчисляемыми естественными ресурсами Российского государства.
Это «сокровища», «какими хвалится Индия». Это и девственные «глубокие леса», «густостью животным тесны»:
Творит натура чудеса,
Где густостью животным тесны
Стоят глубокие леса,
Где в роскоши прохладных теней
На пастве скачущих еленей
Ловящих крик не разгонял;
Охотник где не метил луком;
Секирным земледелец стуком
Поющих птиц не устрашал.
Обилие природных богатств – залог будущего благополучия русского народа, и Ломоносов не раз, начиная со своих ранних од, создает заманчивые картины довольства российских граждан.
В этой же оде 1747 года столь же притягательны и описания российского изобилия:
Вокруг тебя цветы пестреют,
И класы на полях желтеют;
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою
Свое богатство по земли.
Однако в этих картинах было нарисовано «должное», а не «сущее», желательное, а не действительное положение вещей. Истинное же состояние русского народа Ломоносову хорошо было известно.
Но что же нужно делать, чтобы родина стала действительно процветающей, а ее народ жил в довольстве и благополучии? Для этого прежде всего необходим упорный, напряженный труд всех слоев населения. И тема труда становится одной из центральных в одах Ломоносова.
Уже в первой победной «Оде на взятие Хотина» (1739) Ломоносов показывает, что победу над Турцией одержал «в труде избранной наш народ». В более поздних одах труд для Ломоносова – источник всевозможного народного изобилия.
И Ломоносов призывает к активному труду, вкладывая для большей убедительности этот призыв в уста «господа» (в оде 1757 года):
В моря, в леса, в земное недро
Прострите ваш усердный труд,
Повсюду награжду вас щедро
Плодами, паствой, блеском руд.
Ломоносова не покидает желание облегчить этот «усердный труд», сделать его продуктивнее, добиться того, чтобы быстрее развивалась промышленность, земные недра открыли свои богатства, а «ратай» смог собрать «сторичный плод» - урожай.
Здесь на помощь должны прийти наука, просвещение, которые дадут народу не только новые материальные завоевания, но и обогатят его духовно. И вполне закономерно в одах Ломоносова тема науки, забота о подготовке отечественных кадров ученых заняли одно из ведущих мест.
Страстным призывом звучит обращение поэта (в оде 1747 года) к молодому поколению посвятить себя служению науке, сменив чужеземных ученых:
О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О ваши дни благославенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумов Невтонов
Российская земля рождать.
В оде 1750 года поэт призывает своих соотечественников к творческим изысканиям, к научным открытиям, охватывающим все отрасли экономической жизни страны:
Пройдите землю и пучину,
И степи, и глубокий лес,
И нутр Рифейский, и вершину,
И саму высоту небес.
Везде исследуйте всечасно,
Что есть велико и прекрасно,
Чего еще не видел свет;
Трудами веки удивите…
Ломоносов уже не мог оставить жанр хвалебной оды неизменным: он включает в ее состав обличительное начало. В этом направлении Ломоносов становится предшественником Державина.
Так, в оде 1762 года, посвященной Екатерине Второй, Ломоносов гневно осудил антинациональную политику Петра Третьего, заключившего постыдный для России мир с прусским королем Фридрихом, сведя к нулю победы русских войск в кровопролитной войне:
Слыхал ли кто из в свет рожденных,
Чтоб торжествующий народ
Предался в руки побежденных?
О стыд, о странный оборот!
Высокому, гражданскому содержанию од Ломоносова соответствовала их композиционно-стилевая структура.
И построение оды, и ее торжественно-патетический стиль, включавший гиперболические описания, комические сравнения, метафоричность языка, риторические фигуры, - все это усиливало эмоциональное воздействие на читателя.
Ломоносову нередко удавалось уже вступлением придать оде тональность, соответствующую ее главной теме.
Разнообразны средства создания Ломоносовым торжественного, высокого слога од. К примеру, ода 1747 года.
Здесь, как и в других одах, высокость слога достигается использованием славянизмов: бряцает – ударяет в струны, зиждитель – строитель, основатель, паки – опять, паства – пастбище, ужасный – удивительный и др.
Этому же служат усеченные формы прилагательных: божественны науки, небесну дщерь; славянские мифологические формы: одежду нежныя весны; особые орфоэпические нормы, подкрепляемые рифмой: благославенны – ободренны; восклицания, риторические вопросы, использование античной мифологии: Минерва, Марс, Нептун, музы.
Художественному воздействию од Ломоносова способствовали также разработанный стих (четырехстопный ямб), стройная десятистишная строфа, яркость живописи.
С упадком классицизма начинается разрушение оды как нормативного жанра. В русской поэзии Державин вводит в оду юмористические мотивы, слова «низкого штиля» (ода «Фелица»). Ода становится мишенью язвительной критики сентименталистов и охотно ими пародируется.
Однако стилевые традиции оды классицизма еще оказываются плодотворными в гражданской оде Радищева, Пушкина, в лирике поэтов-декабристов.
Одический цикл Ломоносова представляет их автора неутомимым поборником просвещения и прогресса, страстным борцом за развитие национального самосознания народа.
Поэтическое наследие Ломоносова достаточно разнообразно в жанровом отношении.
В его творчестве можно найти произведения всех трех «штилей»:
К низкому «штилю» относятся его сатирические и шуточные стихи, а также немногочисленные любовные песни и басни («притчи»);
К среднему – «надписи» (преимущественно по поводу различных событий и эпизодов из государственной или придворной жизни), «Письмо о пользе стекла»;
К высокому – торжественные («похвальные») оды, прозаические «похвальные» или «благодарственные» речи.
Ломоносовская теория «трех штилей» в своих общих чертах не была его открытием. Эта теория, складывалась еще в латинской литературе (Цицерон, Гораций, Квинтилиан), была возрождена в эпоху Ренессанса и классицизма.
Она получила своеобразные национальные и конкретно-исторические черты в разных европейских странах. Ею воспользовались русские писатели 16 – 17 веков, а затем и М.В. Ломоносов, прекрасно знакомый с риторическими стилистическими теориями далекого прошлого и своей эпохи.
В этом смысле Ломоносов был крупнейшим представителем русского классицизма. Он владел искусством всех трех «штилей», но чаще обращался к «высокому», торжественному, поскольку основную свою задачу видел в воспевании великого, героического, достойного подражания.
Заключение
Целью нашей работы ставилось изучение творчества Ломоносова, а именно его новаторство и традиции в жанре ода.
Для этого мы ставили следующие задачи:
1. проследить ход развития жанра оды
2. доказать, что традиции породили новаторство
Оды Ломоносова написаны по строгому плану, как того требовали правила классицизма. Этому плану подчинены и лирические «беспорядки», т.е. отступления. С поэтикой классицизма связан яркий метафоризм слога Ломоносова, частое использование гипербол, аллегорий, развернутых олицетворений.
Характерной особенностью од Ломоносова можно считать их лирическую приподнятость, нередко переходящую в торжественно-поэтический тон.
Ломоносов канонизировал жанр высокой, «пиндарической» оды – ее язык, стихотворный размер, торжественный тон.
Все сделанное Ломоносовым по созданию нового литературного языка и стиля, обогащению поэзии глубоко идейным гражданским содержанием явилось узловым моментом в развитии русской литературы.
М.В. Ломоносов оказал большое влияние на развитие не только русской словесности, но и культуры в целом. Он навсегда вошел в историю как родоначальник новой литературы, страстный защитник прогресса и гуманизма. Список литературы
1. Гуляев Н.А. «Теория литературы», М.: Высшая школа, 1977г., 278с.
2. Краткая литературная энциклопедия, под ред. Суркова А.А., М.: Советская энциклопедия, 1968г., 976с.
3. Ломоносов М.В. – Сочинения, М., Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1961г.,591с.
4. Тимофеев Л.И., Тураев С.В. «Краткий словарь литературоведческих терминов», М.: Просвещение, 1978г., 223с.
5. Федоров В.И. – История русской литературы 18 века, М.: Просвещение, 1982г., 335с.
6. Щеблыкин И.П. «История русской литературы», М.: Высшая школа, 1985г., 511с.
7. Энциклопедический словарь юного литературоведа, Новиков В.И., Шкловский Е.А., - М.: Педагогика – Пресс, 1998г., 424с.
Краткая литературная энциклопедия, под ред. Суркова А.А., М.: Советская энциклопедия, 1968г. - 389с.
Энциклопедический словарь юного литературоведа, Новиков В.И., Шкловский Е.А., - М.: Педагогика – Пресс - 181с.
Федоров В.И. – История русской литературы 18 века, М.: Просвещение, 1982г. - 99с.
Ломоносов М.В. – Сочинения, М., Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1961г., 91с.
Ломоносов М.В. – Сочинения, М., Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1961г., 84с.
Ломоносов М.В. – Сочинения, М., Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1961г., 80с.
Ломоносов М.В. – Сочинения, М., Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1961г.,107 с.
Ломоносов М.В. – Сочинения, М., Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1961г.,86с.
Ломоносов М.В. – Сочинения, М., Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1961г.,99с.
Ломоносов М.В. – Сочинения, М., Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1961г.,123с.
Михаил Васильевич Ломоносов сделал многое для развития отечественной литературы. В своем творчестве великий русский филолог уповал на оды.
Истоки ода берет еще из античности. 18-й век русского литературного творчества представлен большим разнообразием од, такими как похвальная, духовная, победно-патриотическая, философская и анакреонтическая. По обыкновению она являет собой четверостишия с повторяющейся рифмой. В отечественном ее варианте большей частью встречались строфы, состоящие из десяти стихов.
Свое победно-патриотическое творение под названием «Ода на взятие Хотина» Михаил Васильевич представил в 1739 году. В ней Ломоносова представляет возможным обособление трех базисных частей: это вступления, самого описания батальных сцен и затем кульминации, представленной прославлением и награждением победителей. Сцены боя показаны с присущим Ломоносову стилем гиперболизации, с множеством впечатляющих сравнений, метафор и олицетворений, которые в свою очередь ярче всего отображают драматичность и героизм военных действий.
Драматизм и патетика обостряются с появлением риторических вопросов, восклицаний автора, которые он обращает то к русским воинам, то к их противникам. Кроме того, здесь встречаются и обращения к историческому прошлому, что в свою очередь обогащает оду, исполненную в духе патриотизма.
Первым, кто в своих одах применил с мужскими и женскими рифмовками, был Ломоносов. Жанр оды - подлинная вершина его творчества. В дальнейшем четырехстопный ямб также был представлен в трудах Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Есенина, Блока и других поэтов.
Большинство написанных Михаилом Васильевичем од было связано с коронацией того или иного правителя. Он посвящал свои оды Иоанну IV Антоновичу, Петру III, Анне II и другим. Неотъемлемую часть праздной коронации представлял жанр оды. Ломоносова охватывало вдохновение, и каждое из его творений намного шире и красочнее описывало официально-придворную роль правителей. В каждую из од Михаил Васильевич вкладывал свой идеологический замысел, предвосхищал светлое будущее русского народа.
Жанр оды использовал Михаил Васильевич в качестве одной из наиболее удобных форм беседы с коронованными правителями. В виде этой похвалы за дела, которые, как правило, монарх еще не совершал, Ломоносов высказывал свои предпочтения, наставления и советы в пользу великодержавного государства. Ода позволяла преподносить их в мягком, одобрительном и лестном для правителей тоне. Желаемое в коронационной похвале Ломоносова выдавалось за действительное и таким образом обязывало монарха в будущем оказаться достойным ее.
Жанр оды в творчестве Михаила Васильевича также отражал всевозможные события политической жизни того времени. Наибольшее внимание здесь отводилось батальным событиям. Великий русский поэт гордился славой русской артиллерии и величием Российского государства, способного противостоять любому врагу.
Поэтическая индивидуальность похвальных од Михаила Васильевича полностью отождествляется с их идеологическим содержанием. Каждая ода являет собой восторженный монолог стихотворца.
Ломоносов всецело проявил себя в написании духовных од. Ими в 18 веке именовались стихотворные изложения библейских писаний с лиричным содержанием. Во главе здесь выступала книга псалмов, где поэты то и дело выискивали схожие к своим думам и переживаниям темы. По этой причине духовные оды могли нести в себе самую разнообразную направленность - от особо личного ее исполнения до высокого, общегражданского.
Духовные оды Ломоносова преисполнены упоением, восторгом, гармоничностью и великолепием мироздания.
При изложении одной из наиболее драматических библейских книг, «Книги Иова», Ломоносов вычленил ее набожно-этическую проблематику и предоставил на первый план описание ее поистине благоговейных картин живой природы. И вновь перед нами, читателями, появляется необъятное разрисованное звездами небо, буйствующая морская пучина, шторм, орел, отвлеченно парящий в небесных просторах, громадный бегемот, неистово топчущий беснующиеся тернии, и даже мифический в своем великолепии Левиафан, обитающий на дне океана.
В отличие от похвальных, жанр оды духовной отличается своей немногословностью и изяществом изложения. Строфы, состоящие из десяти стихов, здесь заменены, как правило, четверостишиями с кольцевой или Стиль написания духовных од представляется лаконичным и лишенным разного рода «убранств».
Нашему вниманию была представлена ода. Какой жанр еще может похвастаться столь прекрасным лирическим содержанием? Благодаря многообразию применяемых средств выразительности и идеологического содержания, творения Михаила Васильевича Ломоносова и по сей день занимают достойное место среди величественных творений отечественной поэзии.
Поэтика торжественной оды как ораторского жанра.
Понятие одического канона
По своей природе и способу своего бытования в культурном контексте современности торжественная ода Ломоносова является. ораторским жанром в той же мере, что и литературным . Торжественные оды создавались с установкой на чтение вслух перед адресатом; поэтический текст торжественной оды рассчитан на то, чтобы быть звучащей речью, воспринимаемой на слух. Типологические признаки ораторских жанров в торжественной оде - те же самые, что и в проповеди, и светском ораторском Слове. Прежде всего, это прикрепленность тематического материала торжественной оды к определенному «случаю» - историческому происшествию или событию государственного масштаба. Ломоносов начал писать торжественные оды с 1739 г. - и его первая ода посвящена победе русского оружия - взятию турецкой крепости Хотин. До 1764 г. - даты последней его торжественной оды - он создал 20 образцов этого жанра - по одной в год, и посвящены эти оды таким крупным событиям, как рождение или бракосочетание наследника престола, коронация нового монарха, день рождения или восшествия на престол императрицы. Уже сам масштаб одического «случая» обеспечивает торжественной оде статус крупного культурного события, своего рода культурной кульминации в национальной духовной жизни: таким образом, в отличие от сатиры, целиком связанной с частной бытовой жизнью, ода сразу же обнаруживает тяготение к идеальным бытийным сферам.
Композиция торжественной оды также обусловлена законами риторики: каждый одический текст неизменно открывается и завершается обращениями к адресату. Текст торжественной оды строится как система риторических вопросов и ответов, чередование которых обусловлено двумя параллельно действующими установками: каждый отдельный фрагмент оды призван оказывать максимальное эстетическое воздействие на слушателя - и отсюда язык оды перенасыщен тропами и риторическими фигурами. Что же касается последовательности развертывания одического сюжета (порядок следования отдельных фрагментов и принципы их соотношения и последовательности), то она обусловлена законами формальной логики, облегчающей восприятие одического текста на слух: формулировка тезиса, доказательство в системе последовательно сменяющихся аргументов, вывод, повторяющий начальную формулировку. Таким образом, композиция оды подчиняется тому же зеркально-кумулятивному принципу, что и композиция сатиры, и их общего протожанра - проповеди.
И лишь изредка эта строгая логическая схема разнообразится ассоциативным поэтическим переносом, так называемым «одическим порывом» или, по словам самого Ломоносова, «сближением далековатых идей», который удерживает торжественную оду в границах лирического рода при всем ее ораторском потенциале.
Единообразие формальных признаков, которыми торжественная ода обладает как поэтический текст - так называемый «одический канон» - тоже свидетельствует о близком родстве торжественной оды с ораторскими жанрами, твердо подчиненными системе чисто формальных предписаний. В понятие «одического канона» входят устойчивый метр и устойчивая строфика. Все торжественные оды Ломоносова написаны четырехстопными ямбами, и очень многие - чистыми, т.е. без пиррихиев. Все они состоят из десятистишных строф с определенной, почти не варьирующейся, системой рифмовки: аБаБввГддГ. Одическим каноном обеспечено формальное единообразие жанра в его структурных и содержательных элементах. Этим торжественная ода как жанр уподобляется столь же устойчивой жанровой структуре сатиры Кантемира, с которой ода оказывается сложно соотнесена в своей поэтике.
По аналогии ода и сатира соотносятся как жанры, имеющие общий ораторский генезис и общие ораторские формально-структурные признаки, а также как «старшие жанры», лежащие у истоков новой русской литературы. По противоположности же ода и сатира соотносятся как жанры, имеющие противоположные установки (отрицательная в сатире, утвердительная в оде), связанные с разными сферами реальности (сатира с материальным бытом, ода с идеальным бытием), и, наконец, как воплощение полюсов жанрово-стилевой иерархии классицизма: сатира - эталон низкого стиля, ода - высокого. Но эта противоположность имеет и точки пересечения: противоположные жанровые модели создаются на одних и тех же уровнях поэтики, которыми являются слово и особенности словоупотребления, типология художественной образности, мирообраз.
Принципы одического словоупотребления:
абстрактные понятия и слова с предметным значением
Главный признак, по которому одическое слово соотносимо со словом сатиры - это его диалогический характер, обусловленный ораторским генезисом обоих жанров. Так же, как и в сатире, сам мотив говорения подчеркнут в оде универсальным для каждого отдельного текста словесным рядом с семантикой звучащей речи. Основное действие персонажей ломоносовской оды заключается в том, что они поют, гласят, гремят, рекут, возглашают, держат речь, говорят, молвят, возвышают глас, звучат, славят гласно и т. д. При этом физическая природа персонажа абсолютно не имеет значения: будь это человек (Петр I, властитель-адресат, автор), абстрактное понятие (божественны науки), страна (Россия), пейзажная аллегория (брега Невы, холмы и древа), эмблема (Лев и Орел - гербы Швеции и России) - все они в равной мере обладают даром слова, которым активно пользуются в прямой речи. Тем самым большой формально монологический текст оды превращается в систему более мелких монологов и реплик, связанных между собой вопросно-ответной интонацией. И поскольку в отличие от сугубо литературного жанра сатиры, который является только текстом, торжественная ода как ораторский жанр в какой-то мере может быть рассмотрена и как действие по форме близкое к спектаклю, постольку драматургические потенции в тексте оды более очевидны, чем в тексте сатиры. Мало того, что торжественная ода исполнялась как своеобразный спектакль одного актера автором-декламатором; сам текст торжественной оды внутри себя организован конфликтом контрастных понятий, которые развернуты в словесно-тематическом ряду окказиональных синонимов в каждом одическом тексте и соотносятся между собой как конфликтующие драматические страсти : Какая бодрая дремота
Открыла мысли явный сон?
Еще горит во мне охота
Торжественный возвысить тон.
Мне вдруг ужасный гром блистает
И купно ясный день сияет!
То сердце сильна власть страшит,
То кротость оное живит;
То бодрость страх, то страх ту клонит,
Противна страсть противну гонит! (122)
Дражайши музы, отложите
Взводить на мысль печали тень;
Веселым гласом возгремите
И пойте сей великий день,
Когда в отеческой короне
Блеснула на российском троне
Яснее дня Елисавет:
Как ночь на полдень пременилась,
Как осень нам с весной сравнилась,
И тьма произвела нам свет (122).
Однако эти общие принципы словоупотребления в сатире и оде приводят к совершенно разным результатам в плане содержательном и изобразительном. При том, что сама идея звучащего слова в равной мере продвинута в сатире и оде, принципиально важным фактором оказывается несовпадение конечных целей этого слова.
Сатирическое слово призвано опровергнуть, разоблачить и искоренить из материальной реальности уже существующий в ней порок - и поэтому отрицательная установка сатиры вызывает к жизни пластическую изобразительную эстетику. Одическое же слово имеет цель прямо противоположную: внедрить и утвердить в материальной реальности нечто безусловно желательное, но физического облика пока не имеющее: представление о должном, идеал. Так утвердительная установка оды вызывает к жизни обобщенную, абстрактную художественную образность понятий с подчеркнутым планом выражения. Художественный образ сатиры можно сравнить с бытовой картинкой, одический же образ - это идея, выраженная абстрактным понятием.
Оторванность одического слова от вещно-предметного бытового мирообраза достигается тем, что Ю. Н. Тынянов определил как «подчеркнутый, передержанный», «враждебный предметной конкретности» характер одического словоупотребления. Оно (словоупотребление) подчинено не терминологическому, а ассоциативно-поэтическому принципу номинации. Например, такие словосочетания, как «победы знак, палящий звук», «гремит Стокгольм трубами ярко» могут быть в ассоциативном плане интерпретированы как минимум в двух планах. Известно, что знаком победы является артиллерийский салют: следовательно, «палящий звук» - это звук орудийной пальбы. Однако дополнительное значение причастия «палящий» - «обжигающий», «жаркий» вызывает к жизни второй план ассоциации, эмоциональный: «волнующий». То же самое с «ярким громом» труб. «Яркий» здесь - это и характеристика визуальная - ярко сверкающая медь победных труб, и характеристика акустическая - о пронзительном, высоком звуке трубы можно сказать - «яркий».
Еще один подобный пример: «Брега Невы руками плещут». Это словосочетание совмещает в себе целый ряд ассоциативных образов: рукава реки, плеск волн (предметная основа метафоры) явно перекрыты образом аплодирующих триумфу народных толп на берегах Невы (рукоплескание-аплодисменты). И это - стабильная основа словоупотребления в оде: вторичное, переносное, коннотативное метафорическое значение всегда перекрывает первичное, предметное значение слова, отрывая его от зримых и осязаемых форм материальной реальности и погружая в мир эмоционально переживаемых идей. Направленность одического словоупотребления за пределы конкретно-вещного мира к неопределенному в плане материальных форм, но эмоционально увлекательному и этически безусловному идеалу предопределяет подчеркнутую абстрактность одического слова, формирующего своеобразие следующих уровней поэтики - художественной образности и мирообраза оды.
Типология художественной образности
и особенности понятийного мирообраза торжественной оды
Любопытно, что ломоносовский одический персонаж, каким бы отвлеченным и аллегорическим он ни был, как художественный образ создан теми же приемами, что и конкретно-бытовой персонаж Кантемировой сатиры: он обладает прямой речью, которая дополнена мимикой, позой, жестом и физическим действием в пространстве. Но если в сатире все эти дополнительные характеристики сообщают персонажу пластическую бытовую жизнеподобность, погружая его в узнаваемый повседневный быт, то одический персонаж подчеркнуто статуарен и лишен всякой физической определенности облика.
Пространство одического текста заполнено стоящими, сидящими, скачущими верхом и простирающими руки фигурами, облик которых колеблется между представлением о человеческих формах и абстрактном понятии, воплощенном в аллегорическом образе: Над войском облак вдруг развился,
Блеснул горящим вдруг лицом,
Умытым кровию мечом
Гоня врагов, герой открылся <...>
Он так к своим взирал врагам,
Как к готским приплывал брегам,
Так сильну возносил десницу;
Так быстрый конь его скакал,
Когда он те поля топтал,
Где зрим всходящу к нам денницу <...>
Герою молвил тут герой <...> (64-65)
Тогда божественны науки
Чрез горы, реки и моря
В Россию простирали руки,
К сему монарху говоря <...> (117).
Коль ныне радостна Россия!
Она, коснувшись облаков,
Конца не зрит своей державы;
Гремящей насыщенна славы
Покоится среди лугов.
В полях, исполненных плодами,
Где Волга, Днепр, Нева и Дон
Своими чистыми струями
Шумя, стадам наводят сон,
Седит и ноги простирает
На степь, где Хину отделяет
Пространная стена от нас.
Веселый взор свой обращает
И вкруг довольства исчисляет,
Возлегши локтем на Кавказ.
Се нашею, рекла, рукою <...> (125).
Эти три фигуры представляют основные варианты образа одического персонажа: человек (Петр I; ода 1739 г.), отвлеченное понятие (наука; ода 1747 г.), страна (Россия; ода 1748 г.). При том, что их физические природы столь различны, они могут быть отождествлены между собой, поскольку обладают общими признаками: все они рекут (говорят), простирают (возносят), взирают. Практически вся пластика и активность, доступные одическому персонажу, исчерпаны речевой деятельностью и совершенно ораторской мимикой и жестикуляцией, которые не имеют самостоятельного значения и призваны лишь подчеркнуть и усилить звучащее слово. Таким образом, в качестве одических персонажей Россию, Петра I и божественны науки уравнивает одно-единственное их общее свойство: они являются персонажами оды постольку, поскольку являются идеями, выражающими общее понятие. Не конкретно-исторический человек и монарх Петр I, но идея Идеального монарха; не государство Россия, но идея Отечества; не конкретная отрасль научного знания, но идея Просвещения - вот подлинные герои торжественной оды.
Нематериальная природа этих персонажей-понятий и идей подчеркнута и пространственной организацией одического текста. Если среда обитания сатирического бытового персонажа замкнута узкими бытовыми рамками жилища, то одическая идея помещена в безграничный мир, который лишь по видимости имеет некоторые географические или пейзажные признаки, по сути же является космосом, по которому одическая идея перемещается со свободой и скоростью мысли: Отмкнулась дверь, поля открылись,
Пределов нет, где б те кончились (73).
Отверзлась дверь, не виден край,
В пространстве заблуждает око.
Цветет в России красной рай
Простерт во все страны широко (84).
Широкое открыто поле,
Где музам путь свой простирать! (119).
Пройдите землю и пучину,
И степи, и глубокий лес,
И нутр Рифейский, и вершину,
И саму высоту небес (131).
Так выясняется, что все признаки персонажа как художественного образа (поза, мимика, жест, интонация, способ пластической реализации, пространственное окружение), которые в сатире придавали ему особенную жизнеподобность, в оде деформируют его до полной нематериальности. Из всего набора действий, которые доступны персонажу сатиры, одическому остается только одно: мышление и сообщение мысли в речевом акте. И если пластический облик ломоносовских персонажей мним и обманчив, то его интеллектуально-идеологический образ, реализованный в его речи, полноценен и убедителен. Иными словами, одический персонаж является таковым лишь постольку, поскольку он способен быть звучащей речью, оформляющей идею и образ мыслей, из которых и складывается одический мирообраз.
Преимущественная значимость говорения для создания образа одического персонала и насыщенность его речи абстрактными понятиями усиливают семантическую насыщенность одического слова. Вопрос о том, что именно и как говорится, в оде несравненно более значим, нежели в сатире. Поэтому одический мирообраз составлен из идей, тяготеющих к определенному семантическому центру, важность которого подчеркнута мотивами ума, мысли, восторга и вдохновения. Эти словесные лейтмотивы неукоснительно возникают в экспозиционных частях одических текстов, придавая мирообразу оды подчеркнуто идеальный, духовно-интеллектуальный характер: Восторг внезапный ум пленил,
Ведет на верьх горы высокой <...> (61).
На верьх Парнасских гор прекрасных
Стремится мысленный мой взор (105).
Лишь только ум к тебе возводим,
Мы ясность солнечну находим (133).
Всего народа весел шум,
Как глас вод многих, вверьх восходит
И мой отрады полный ум
Восхитив тем, в восторг приводит (81).
Какую радость ощущаю?
Куда я нынче восхищен?
Небесну пищу я вкушаю,
На верьх Олимпа вознесен (127).
Отдаленность идеального одического мирообраза от материального быта подчеркнута мотивом пространственной высоты (горы, небеса, солнце), его метафорическим изводом - мотивом эмоционального подъема (восторг, восхищение, веселье) и мифологическими символами поэтического вдохновения и божественности (Парнас, Олимп). Это - наглядное воплощение эстетической категории «высокого стиля», эталон которого Ломоносов создает для русской литературы своими одами, так же, как Кантемир создал эталон «низкого стиля» своими сатирами.
Окончательный свет на альтернативные жанрово-стилевые установки сатиры и торжественной оды проливает в равной мере свойственный им принцип адресации текста. Сатира, которая имеет дело с частным человеком и его бытовыми пороками, может быть адресована кому угодно, но, как правило, этот кто-то - конкретный частный человек: или сам сатирик («К уму своему». «К музе своей»), или его друг и единомышленник (Феофан Прокопович, князь Н. Ю. Трубецкой). Ода же, адресованная как будто тоже конкретному человеку (Анне Иоанновне, Елисавете Петровне, Екатерине Алексеевне), обращается на деле не к людям, а к воплощенной в их фигурах идее верховной государственной власти. Это и есть тот семантический центр, к которому тяготеют идеи, составляющие одический мирообраз, и уже одно это (обращение не к человеку, а к олицетворенной им идее) - поднимает социальную значимость оды на немыслимую для сатиры высоту.
Мирообраз торжественной оды складывается из идей, связанных с понятием верховной государственной власти в высшем, идеальном и положительном смысле. Именно с этой центральной идеей - по аналогии, ассоциации и созвучию - связываются словесно-понятийные лейтмотивы каждого одического текста: высокие понятия, выражающие идеальные свойства монарха (страсть, честь, добродетель, великодушие, премудрость) и дающие формулы необходимых идеальных государственных установлений (закон, право, правосудие, просвещение). Идеология жанра в целом и каждого его отдельного текстового образца определена вариантами этого единого комплекса:
Наместница всевышней власти // Восходит выше смертных части (83); О, коль велика добродетель <...> // Коль славен Севера владетель! (82); Премудрость сядет в суд с тобою <...> // И мужества твои чресла // Скрепит для общей нашей чести (98); Ты суд и милость сопрягаешь (106); Покрой отечески законы (106); Твоей великодушной воле // Что можем за сие воздать? (119); Где нет ни правил, ни закону, // Премудрость тамо зиждет храм (119).
Так ода, через совокупность составляющих ее мирообраз идей-понятий, обозначает свое поле деятельности. В отличие от сатиры, озабоченной извращением человеческой природы и потому неизбежно замкнутой в узких рамках материального быта, ода целиком сосредоточивается в высоких бытийных сферах идеала, стремясь привести государственную жизнь к желаемому идеальному облику путем воплощения идеальных представлений о монархе, законе, правосудии, просвещении в материи звучащего слова.
И если сатира отрицает материально-реальный порок самим способом его пластического изображения в предметном слове, стилистически ориентированном на устное разговорное просторечие, то ода специализирована на формах утверждения идеала в языке высоких идей и абстрактных понятий, стилистически тяготеющем к старославянской книжной речи. Так рождается вторая грань эстетического парадокса XVIII в.: чем добродетельнее персонаж, чем выше его нравственное достоинство, тем отвлеченнее и абстрактнее выглядит его художественный образ, ограниченный духовно-интеллектуальным срезом личности и абсолютно изолированный от быта.
Русская сатира (Кантемир) и русская торжественная ода (Ломоносов) для последующих литературных эпох составили оппозицию полярных этико-эстетических моделей русской реальности: материальной (порочной, отрицаемой, бытовой) и идеальной (добродетельной, утверждаемой, бытийной). На одних и тех же конструктивных основах (риторическая композиция, словоупотребление, типология художественной образности) в оде и сатире сформировались два полярных мирообраза: мир вещей и мир мыслей, которым естественно соответствуют и два типа художественной образности: пластика (бытовой герой) и идеология (герой-идеолог).
Так у самых истоков формирования жанровой системы новой русской литературы обозначился потенциальный конфликт жанров, объединенных общим генезисом, общими принципами конструкции, общей социальной тенденцией (и сатира, и ода одинаково направлены на совершенствование и исправление реальности), но при этом противоположных по своим этико-эстетическим установкам. В очень большой мере этот конфликт был отражением исторической эпохи, породившей русскую сатиру и оду - эпохи представления о безграничных возможностях и стремительного культурного роста страны, но в то же время крайней медлительности и неполноты, с которой воплощались в жизнь реформаторские замыслы. Весьма символично эта конфликтность выразилась в первых стихах первой сатиры Кантемира и первой оды Ломоносова: Уме недозрелый, плод недолгой науки,
Покойся, не понуждай к перу мои руки. (57).
Восторг внезапный ум пленил,
Ведет на верьх горы высокой. (61).
Покоящийся недозрелый ум и влекущий своего обладателя ввысь ум восторженный - именно эти два описанные сатирой и одой варианты национального характера, порожденные эпохой преобразований, несколько позже столкнутся между собой в прямом конфликте и в том жанре, законы которого делают подобное столкновение не просто возможным, но необходимым - в драме. Потенциальная драматургичность старших жанров делает их естественными предшественниками русского театра.
